Дворец для сероглазого принца
Шрифт:
– Нет.
– Катя... – укоризненно произнес он, гладя ее по волосам. – Какая же ты своенравная девочка!
– Леша, миленький, как же ты мне надоел! – едва не плача, умоляюще произнесла она. – Недавно ко мне приходила Нелли, и мы говорили о тебе. Знаешь, я тогда окончательно и бесповоротно поняла, что...
– Нелли... – перебил он, потерев лоб. – Так ты не знаешь? Хотя откуда ты могла знать...
– Да что, что случилось? – забеспокоилась Катя.
– Нелли заболела. Ее три дня назад увезли в больницу.
Кате стало холодно,
– Что с ней?
Алексей выразительно постучал себя по голове.
– Вот это самое, – скорбно вздохнул он. – Совсем заговариваться стала. Я зашел к ней после того, как ты передала Фаине, что Нелли меня ищет, а Нелли... Ну, в общем, пришлось вызывать докторов.
– Бедная Нелли... – ошеломленно произнесла Катя.
– Да что ж ты так переживаешь! – рассердился Алексей. – На самом деле ничего страшного! Сейчас, между прочим, все лечится... Как мне объяснили, у нее началась обратная реакция. Вполне обычное состояние, которое возникает месяца через два-три после каких-то трагических событий. А что ты думаешь – смерть Поленьки не прошла для нее даром! К осени, скорее всего, Нелли уже выпишут. Кстати, адвокат сказал, что это является дополнительным плюсом – ну у кого поднимется рука судить бедную больную женщину! – и в исходе дела он уже не сомневается...
– Леша! – тихо сказала Катя, отступив назад. – И ты так спокойно об этом говоришь?!
– А что, я тоже в истерике биться должен? – нахмурился он. – На самом деле тоже не сегодня завтра в дурдом попаду – из-за тебя, между прочим!
– Послушай, я знаю, что надо делать... – Катя вцепилась ему в плечи. – Послушай, это единственно правильное решение! Ты должен вернуться к Нелли. Она так любит тебя...
– Катя, ты бредишь! – печально засмеялся он. – Что за нелепая идея...
– Ты будешь навещать ее в больнице. Всячески поддерживать. Потом, когда ее выпишут, вы снова станете жить вместе – только друг для друга. Нелли еще достаточно молода, и вы родите еще одного ребенка. Это будет и утешение, и искупление... – лихорадочно забормотала она.
– Ты действительно бредишь! – серьезно сказал он. – Детский сад какой-то...
– Какой ты глупый! – в отчаянии закричала Катя. – Пустой, никчемный человек! По-твоему, таскаться по бабам – нормально, а посвятить себя одной-единственной женщине – это бред?!
– Моя женщина – ты.
– Перестань! – топнула она ногой. – Вот помрешь ты, Леша Караваев, и бог спросит тебя на Страшном суде: что хорошего ты сделал в жизни?.. И тебе нечего будет ответить. А если ты вернешься к Нелли...
– А о чем ты будешь говорить на Страшном суде?! – вдруг заорал он. – Тоже мне, проповедница... Про бога вдруг вспомнила! А ты-то, ты чего в жизни хорошего сделала?! Скольких мужиков от себя оттолкнула? Хотя бы одному счастье подарила!
Григорий Ганин посмотрел на фигурку коня, стоявшего у него на рабочем столе. Казалось, в следующее мгновение тот
– Мика, ты готов? – нетерпеливо крикнул Ганин через плечо.
– Да! – не сразу отозвался тот.
– Ну так пошли!
Мика зашел к нему в кабинет, остановился в дверях, засунув руки в карманы широких штанов из чего-то, напоминающего дерюгу, – лучших для мальчишки и не придумаешь. В бейсболке козырьком назад, с обгоревшим на солнце носом... Белобрысый до такой степени, что, казалось, его специально красили перекисью.
– Па, позвони маме. Может, она с нами поедет... – хмурясь, сказал Мика.
– Я ее два раза приглашал! – с раздражением ответил Ганин. – Сомневаюсь, что и сейчас она согласится.
– Па... – заныл сын.
– Вот тебе трубка – сам звони.
– Ладно! – обрадовался Мика и принялся сосредоточенно тыкать кнопки на телефонной трубке.
Ганин хмыкнул и вышел из комнаты, чтобы не слышать этого разговора.
Быстро собрал сумку в гардеробной, а когда вышел, наткнулся на сына.
– Ответ положительный, – важно произнес Мика, сложив руки на груди. – Еще бы она не согласилась... Просто ты, папа, не знаешь нужных слов.
Ганин от изумления замер.
– Ты шутишь?
– Нет, я серьезно... – Мика даже как будто обиделся. – Только она просила заехать за ней.
– Что ж, заедем... – пробормотал Ганин, все еще не веря.
...Она появилась из-за угла в платье, которое Ганин уже видел на ней когда-то, – мелкие красные цветочки по бледно-желтому фону. И в тех же красных босоножках. Темные длинные волосы развевались от ветра...
Она увидела их припаркованную машину и помахала рукой.
Ганин закрыл глаза и отвернулся.
Потом вспомнил, что надо открыть ей дверь, и выскочил из машины, когда она уже стояла напротив, держа в скрещенных руках маленькую красную сумочку.
– Добрый день... – сказал он сквозь зубы, мысленно ругая себя последними словами. Когда распахивал перед ней заднюю дверцу, уловил ноздрями нежный цветочный запах ее духов и рассердился на себя еще больше.
– Ма!.. – радостно завопил Мика, бросаясь ей на шею.
– Осторожно, волосы... – засмеялась она, садясь рядом с сыном.
– Как они надоели, твои волосы! – Мика звонко поцеловал ее в обе щеки. – Отстригла бы ты их насовсем, что ли...
– Мика! – возмутился Ганин. Вдруг она и вправду решит последовать его совету?..
– Так куда вы собрались, я не поняла? – переспросила она, отбиваясь от сына.
– Куда, куда... в парк какой-то, за город. Куда мы, па? – вертелся Мика. – Мне ж папа велосипед купил – мы его собираемся опробовать!
– Велосипед? Господи, Ганин, как ты его балуешь... У него же есть дома велосипед! – с досадой произнесла Катя.
– Так ведь мне уже мал тот! – возбужденно закричал Мика. – А у нового двенадцать скоростей, амортизаторы и еще куча всяких прибамбасов...
– Мика! – одернул его хвастовство отец.