Дворец из песка
Шрифт:
Через полчаса (я за это время успела успокоиться и принять душ) Тереза вернулась с комплектом женского белья, красным бикини, которого я бы никогда в жизни не купила сама, почти прозрачным зеленым платьем-сарафаном на бретельках и легкими плетеными босоножками на пробковой подошве. Босоножки слегка терли уставшие ноги, но все остальное подошло идеально. Тереза обрадовалась этому, казалось, еще больше, чем я, и весело захлопала в ладоши, увидев меня в зеленом одеянии. Мы с ней расцеловались, Жиган пошел проводить горничную и, судя по доносящемуся оттуда писку и ворчанию, какое-то время еще тискал ее у дверей к обоюдному удовольствию. Вернувшись, он довольно потянулся и спросил:
– Мать, чего хочешь? Спать? Есть? Выпить?
Спать я не хотела,
– Жиган, а можно, я пойду?
– Куда?
– Ну-у… погулять.
– Одна?
– Но у тебя же, наверное, дела… Я лучше одна.
– Детка, здесь тебе не Лидо, – неожиданно резко сказал он и, если бы я не знала Жигана столько лет, то подумала бы, что он обиделся. – Здесь бандитов больше, чем в Москве. Меня Шкипер убьет, если я тебя одну отпущу.
– Но… – растерялась я. – Но тогда пойдем, куда хочешь… А если ты устал, можем не ходить…
Жиган молча встал, довольно небрежно дернул меня за руку, вынуждая также подняться, и мы без единого слова покинули гостиничный номер.
На улицах стояла ЖАРА. Влажная, душная, усиленная прошедшим недавно ливнем и, по словам Жигана, самая страшная в году. Мое платье мгновенно прилипло к телу, волосы, казалось, мгновенно стали мокрыми, и стакан гуараны – терпкого местного лимонада – лишь на мгновение освежил меня.
– Пошли на пляж? – предложил Жиган. – Уже поздно, ничего другого все равно посмотреть не успеешь, а завтра утром нам уже в Баию ехать. Ты океан видела когда-нибудь?
– Нет… А на какой пляж? Копакабану?
– Можно, но Ипанема ближе. Пошли, вон бенти.
Бенти – трамвай, – громыхая и раскачиваясь, довез нас до Ипанемы за десять минут. Жиган вышел первым, протянул мне руку, я спрыгнула на разбитый, засыпанный песком асфальт, подняла глаза – и задохнулась от восторга.
Вечернее низкое солнце заливало белый песок, голубые волны и зеленые, изломанными линиями спускающиеся к воде горные массивы. Колоссальный Христос на горе Корковадо, весь розовый в закатном свете, раскинув руки, смотрел на бесконечный океан, к нему поднимался фуникулер. Синее, чистое после недавнего дождя небо казалось опрокинутой чашей венецианского стекла. На пляже было довольно много народа, но почти никто не купался из-за высоких волн, с грохотом обрушивающихся на берег. Я тем не менее отважно залезла в воду, тут же была сбита с ног огромной мутной волной, которая перевернула меня, закрутила и, заливая рот водой, утащила в океан. Меня выловили бешено матерящийся Жиган и спокойный, как удав, молодой негр в красных, как мой купальник, плавках.
– Ты, мать, совсем с катушек сорвалась? – ругался Жиган, пока я, сидя на мокром песке, отплевывалась и вытряхивала из волос водоросли. – Что из меня Шкипер сделает, если ты тут утонешь? Здесь тебе…
– Не Лидо, знаю. Не ори.
Жиган сплюнул и умолк. Негр засмеялся. Я улыбнулась ему, невольно вспомнив о Мануэле, своем любовнике. У него были такие же широкие плечи, мощный торс и детские, большие темные глаза. Я спросила, как его зовут. Спросила по-итальянски, но он понял и ответил:
– Бенито.
Жиган нахмурился, но ничего не сказал. Бенито фамильярно хлопнул его по плечу, что-то весело сказал, показывая на меня: похоже, объяснял, что не имеет на меня никаких видов. Жиган усмехнулся, встал и показал мне на толпу людей у прибрежной полосы, откуда доносилась негромкая ритмичная музыка и барабанный бой.
– Капоэйра…
Я вскочила и, увязая ногами в песке, помчалась в указанном направлении.
Рода [13] была не очень большой: человек пятнадцать негров и мулатов, среди которых было три девушки, стояли кругом и, раскачиваясь, отбивали ладонями ритм. В середине быстро двигались, махали руками и ногами, ходили колесом, крутили немыслимые сальто двое парней: один черный, как уголь, с вывалянными в песке дредами до плеч, второй – цвета кофе с молоком, бритый наголо, с татуировкой по всему торсу. Я смотрела
13
Традиционный круг в капоэйра, в который встают играющие.
Краем глаза я поймала взгляд Жигана. Он уже давно сдернул через голову мокрую майку и, оставшись в таких же мокрых джинсах, вошел в круг так непринужденно, словно был знаком здесь со всеми. Мгновенно поймав ритм, он, так же, как другие, закачался из стороны в сторону. Глядя на него, загорелого до черноты, с разноцветной татуировкой, обвивающей руки и переплетающейся на ключицах и между лопатками, сумрачного, темноглазого, я вдруг подумала, что Жиган – совершенно такой же, как эти мулаты, стоящие в роде. И в самом деле, его вмешательство в игру они, казалось, приняли как должное, даже не переглянувшись между собой и явно не углядев в Жигане «гринго». А через минуту Жиган вошел в круг вместе с Бенито, они пожали друг другу руки, Бенито улыбнулся, Жиган нахмурился – и начались такие кокоринья, бенсау и арпао де кабеса, [14] что у меня пошла кругом голова. Смуглое и черное тела замелькали с невероятной скоростью, красные плавки Бенито появлялись и исчезали на фоне жигановских джинсов, песок взметался столбами, хлопки убыстрялись, музыка учащалась, и я, в каком-то оцепенении глядя на то, как Жиган взлетает на два метра в воздух, вертясь, как волчок, подумала: когда он успел этого нахвататься? Да, давным-давно, в Москве, Мануэл показывал ему начальные элементы капоэйры, но что Жиган дойдет до такого уровня, мне и в голову не могло прийти.
14
Приемы капоэйры.
Кто победил, я так и не поняла. Бенито и Жиган одновременно шлепнулись на песок, одновременно вскочили из положения лежа, засмеялись, пожали друг другу руки и вышли из роды, уступая место следующей паре. Только тут Жиган вспомнил обо мне.
– А, Санька… Не скучаешь?
– Нет… – обалдело сказала я. – Жиган, а… а когда ты успел-то?..
Я не договорила, но Жиган понял, хмуро улыбнулся и сказал:
– Санька, я здесь десять лет бабки делаю. Чему угодно научиться за такое время можно. Погоди, в Баии не такое увидишь. Там тебя уже ждут, я обещал…
– Это кто меня ждет? – насторожилась я. – Это кому ты, поганец, обещал?! И меня даже не спросил? Смотри, я никуда не пойду!
– Не бойся, – усмехнулся он. – Жива останешься.
Меня это вовсе не утешило, но в это время в роду вошли, вернее влетели колесом, огромного роста мулат с хвостом длиннейших волос и коротко стриженная, тоненькая негритянка лет пятнадцати, и через минуту я забыла и о Жигане, и о его сомнительном обещании. Все-таки красивее капоэйры и цыганской «венгерки» для меня в жизни не было ничего.
В Баию мы прибыли вечером следующего дня. Путь на машине через пол-Бразилии занял почти целый день. Разумеется, Жиган был прав, предлагая лететь самолетом местной авиакомпании, но, увидев это раздолбанное, ржавое, дребезжащее всеми частями чудо техники, я сразу же сказала, что на ЭТОМ никуда не полечу. Напрасно Жиган и негр-механик убеждали меня, что самолетик может не только взлететь, но даже сесть, причем почти точно там, где планировалось: я не желала ничего слушать. В конце концов Жиган под гогот механика плюнул, выругался непотребно и сказал, что на машине нужно выезжать прямо сейчас. Что мы и сделали.