Дворянские гнезда
Шрифт:
Сивцев Вражек не получил имени Протасовых, как приобрел соседний переулок название Хрущевского – по фамилии жены одного из представителей, Якова Яковлевича, Евдокии Андреевны Хрущевой. Родился Я. Я. Протасов еще в петровские годы, служил в армии, стал генерал-поручиком, а к концу жизни и членом Военной коллегии. Смена императриц не сказалась на его служебных успехах, впрочем, далеких от дворцовых интриг.
Связанный делами с Петербургом, в Москве Яков Яковлевич бывал сравнительно редко, как и его дети и наследники: Петр, дослужившийся до чина обер-провиантмейстера, рано ушедшая из жизни Анна, выданная замуж за графа Василия Ивановича Толстого,
Правда, бремя, которого искала вдова сенатора, оказалось ни много ни мало графским титулом. В. А. Протасова, урожденная Бахметева, получила его вместе со своим потомством при вступлении на престол Александра I за какие-то не вполне понятные услуги, оказанные новому императору… во время дворцового переворота, или иначе – убийства Павла I.
Не менее услужливым окажется для следующего императора и сын четы Протасовых Николай Александрович, член Государственного совета, с 1835 года ставший обер-прокурором Синода. Николай I не ошибся в выборе. Именно Н. А. Протасов сумел превратить Синод в полное подобие министерства, строго подчиненное императорской власти. И любопытная преемственность – в этой должности Н. А. Протасова сменит недобрый гений последних лет жизни Гоголя А. П. Толстой, Ерема, как вместе с собственной родней его звала вся Москва.
К началу XIX века из детей Я. Я. Протасова осталась в живых одна «девица Настасья», как называли ее в документах той поры. По свидетельству 1806 года, она единовластная хозяйка большого двухэтажного дома общей площадью в 360 квадратных метров и огромного хорошо ухоженного сада. Пожар 1812 года ничего от этого богатства не оставил. Сад сгорел. От дома остался один остов.
«Девица Настасья», достигшая к этому времени семидесяти лет, повторяет то, что делали многие, – продает остатки дома и сад, оставляя себе небольшой участок земли со стороны Калошина переулка, по соседству с домом знаменитого Федора Толстого-«Американца». Да и много ли остается к этому времени от старых обитателей Сивцева Вражка? Громкие имена соседствовавших с Протасовыми Вельяминовых, Дурново сменяют «мещанин И. Я. Меньшов, титулярная советница Токарева, коллежский асессор Коренев».
Исчезает находившееся в межах с Протасовыми родовое гнездо прямых потомков боярыни Морозовой – Соковниных, известного в свое время поэта Павла Соковнина, печатавшегося в «Приятном препровождении времени» и «Иппокрене» вместе с И. И. Дмитриевым, И. А. Крыловым, В. Измайловым и В. Л. Пушкиным. В 1819 году в Москве выходит книга стихов Павла Соковнина, первая и единственная.
В 1819 году отделяет для продажи «на садовой земле каменное обгорелое строение» и Н. Я. Протасова. Новый владелец пожарища Д. И. Телепнев распродает по частям сад. Сначала в сторону Плотникова переулка, который частями покупают у него в 1823 году некий иностранец Кларк и московский купец И. М. Селиверстов. Только и Селиверстов, в свою очередь, перепродает почти половину своей доли «мещанской девице Авдотье Негуновой». Трагедия «Вишневого сада» разыгрывается на 80
Зато Д. И. Телепнев получает возможность полной отстройки старого дома. Он берет за основу один из образцовых чертежей мастерской О. И. Бове, которые Комиссия строений Москвы предлагала погорельцам, чтобы противостоять случайной и архитектурно неграмотной застройке спешно восстанавливавшегося города. У дома появляется четырехколонный портик, внутри две анфилады парадных комнат в бельэтаже – одна по уличному, другая, более скромная, по дворовому фасаду, несколько комнат с низенькими потолками в антресолях и еще выше – в мезонине.
«Девица Настасья» в своем скромном домике дожила до этих дней. Мимо нее еще будет проезжать Пушкин, направляясь к Толстому-«Американцу». Желание, с которым возвращался поэт в 1826 году, – немедленно вызвать графа на дуэль – Пушкин требовал, чтобы Соболевский на следующий же день после его приезда направился к «Американцу» в качестве секунданта, – быстро остыло. Федора Толстого в Москве не было, а доводы друзей показались достаточно убедительными. К тому же «Американец» представлял слишком необычную личность. Женился самым что ни на есть законным образом на цыганке, ввел ее в дом со всеми правами своего титула – графини, приобрел от нее двух дочерей. Из них Сарра отличалась редкими литературными способностями. Ей современники прочили большое профессиональное будущее, которому помешала ранняя смерть.
И еще граф со смехом принимал все сыпавшиеся на него самые злые эпиграммы. Чего стоил один А. Грибоедов:
…ночной разбойник, дуэлист,В Камчатку сослан был, вернулся алеутом,И крепко на руку нечист.Слова Репетилова только продолжали написанную Пушкиным еще в 1820 году эпиграмму:
В жизни мрачной и презреннойБыл он долго погружен;Долго все концы вселеннойОсквернял развратом он.Но исправясь понемногу,Он исправил свой позор,И теперь он – слава Богу,Только что картежный вор.И после этих строк «Американец» оказался одним из трех гостей, которых зовет к Вяземским Пушкин, чтобы впервые прочесть «Полтаву». У графа поэт будет просить помощи и в своем сватовстве к Н. Гончаровой: Федор был давним и добрым знакомцем гончаровской семьи.
Но и новому составу владельцев протасовских земель вскоре пришлось смениться. В 1827 году не стало «девицы Настасьи», со всеми положенными почестями погребенной в Донском монастыре рядом с отцом и братом. Спустя два года не стало Д. И. Телепнева и его жены. В историю протасовских владений вошло новое имя – семьи Фонвизиных.
В московской топографии Фонвизины, и прежде всего сам комедиограф, – это Печатниковская улица, нынешний Рождественский бульвар. Там родились и провели детство Денис Фонвизин и его младший брат Павел, оттуда ходили на занятия в Московский университет, и комедиограф будет вспоминать, что как раз в те годы его колкие слова стали разлетаться по Москве. Рождественский бульвар – это и дом декабристов Фонвизиных, со временем перешедший к Надежде Филаретовне фон Мекк и оставивший свою заметку в жизни П. И. Чайковского.