Двойчатки: параллели литературной жизни
Шрифт:
Боровков «составил свод мнений в систематическом порядке». По его словам,
мысли даже в способе изложения оставил я по возможности без перемены, Свод главнейше извлечен из ответов Батенькова, Штейнгеля, Александра Бестужева и Переца.
Николай внимательно читал эту записку. «Государь часто просматривает ваш любопытный свод,– рассказал составителю современник,– и черпает из него много дельного…» 6
Стихи Пушкина, таким образом, предлагали царю ограничиться «твердостью» уже состоявшейся казни, практически беспрецедентной для тогдашней России, и обратиться к талантам, уму, знаниям своих противников. Не просто помиловать их, а воспользоваться их сотрудничеством для задуманных реформ. Принимая ужас совершившегося и даже, возможно, понимая его необходимость («повешенные повешены,– писал он Вяземскому 14 августа 1826 года,– но каторга 120 друзей, братьев, товарищей ужасна», XIII, 291), он всей душой стремился не только облегчить участь каторжников, но и вернуть умных и талантливых друзей и братьев к активной и столь нужной России общественной жизни. Пушкин тем самым предлагал царю различать в деятельности декабристов
6
Шильдер Н. Император Николай Первый. Кн. вторая. М.: Чарли, 1996. С. 12. См. также: Выскочков П. В. Император Николай I. Человек и государь. СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 2001. С. 274–282.
7
Еще 10 июня 1826 года Пушкин писал Вяземскому: «Бунт и революция мне никогда не нравились, это правда; но я был в связи со всеми и в переписке со многими из заговорщиков» (XIII, 286). Конечно, Пушкин понимал, что письмо почти наверняка будет прочитано чужими глазами, но о бунте и революции он писал вполне искренно, так же, как и об интеллектуальных связях с декабристами.
И наконец, в главной, последней, строфе поэт выражает твердую надежду на освобождение «друзей, братьев, товарищей». Эта строфа прямо обращена к нынешнему царю – недавнему собеседнику. Поэт не сомневается в его «сходстве» со славным предком:
Семейным сходством будь же горд,Во всем будь пращуру подобен:Как он, неутомим и тверд,И памятью, как он, незлобен 8 (III, 1, 40).Именно эта строфа потребовала дополнительной проработки. В беловой рукописи Пушкин написал: «<будь> Как он, решителен и тверд»,– очевидно вспоминая и восстание, и суровый приговор. Поэт, кажется, готов, как мы говорили, не то, чтобы принять, но понять, примириться с жестокой казнью. По словам самого Николая, Пушкин даже наговорил ему «пропасть комплиментов насчет 14 декабря» 9 . Теперь поэт просит о смягчении пусть ранее необходимой твердости, о милости для уцелевших 120 товарищей и братьев.
8
Курсив мой.– М. А.
9
Впрочем, истинная принадлежность этой фразы (из записок Корфа) самому Николаю достаточно сомнительна. См.: Эйдельман Н. Пушкин из биографии и творчества. С. 171, примеч. 12.
Строка после «будь решителен и тверд» начиналась с противительного союза: «Но памятью, как он <Петр I> незлобен» (III, 1, 584). В окончательном тексте непреклонность смягчается: вместо жестокой решимости появляется более мягкая и более необходимая царственному труженику неутомимость. Теперь противительный союз «но», в котором выражалась несовместимость жестокости и милосердия, стало возможно заменить соединительным «и»: будь и неутомим, и тверд, и в то же время добр. Так появилась важнейшая для Пушкина строфа с просьбой о пощаде и милости «друзьям, братьям, товарищам».
После откровенной беседы, объявленных царских милостей Пушкин находился в состоянии некоторой эйфории 10 . Можно полагать, что он был уверен в исполнении своей просьбы и, кажется, практически сразу же обратился к узникам с оптимистическими надеждами на скорое освобождение. «Стансы» датируются 22 декабря 1826 года (III, 1, 134).
Споры о датировке «Во глубине сибирских руд…» продолжаются и по сию пору. Эти споры связываются со временем получения пушкинских стихов декабристами. Подразумевается, что они были написаны перед тем (не очень задолго), как появились в Сибири. С нашей точки зрения, эти два вопроса никак не связаны. Очень крамольные (не по содержанию, а по стилю, по личной глубокой симпатии к «государственном преступникам») стихи могли попасть к адресатам значительно позже. Для нашей темы важно, что это очень личное оптимистичное и трогательное послание, по нашему предположению, было создано одновременно со «Стансами».
10
В «Арионе» черновая строка читается: «Спасен дельфином я пою» (III, 593). Учитывая автобиографические мотивы текста, можно считать, что речь идет о свидании с царем. В не очень авторитетных «Записках» А. О. Смирновой-Россет (1929) Пушкин вспоминает об их разговоре: «<Николай> говорил со мной в Москве, как отец с сыном, в 1826г…». Цит. по: Немировский И. В. Декабрист или сервилист (Биографический контекст стихотворения «Арион») // Легенды и мифы о Пушкине. СПб.: Академический проект, 1995. С. 186. (NB. Царь и поэт были почти ровесники.)
Скажем несколько слов, по возможности коротко, об этой проблеме. 26 декабря 1826 года 11 у Зинаиды Волконской состоялся прощальный вечер в честь М. Н. Волконской, уезжавшей к мужу в Сибирь. О встрече в этот вечер с Пушкиным Волконская рассказывает:
…во время добровольного изгнания нас, жен, сосланных в Сибирь, он был полон самого искреннего восхищения: он хотел передать мне свое «Послание к узникам» для вручения им, но я уехала в ту же ночь,
11
Летопись жизни и творчества Александра Пушкина / Сост. М. А. Цявловский, Н. А. Тархова: В 4 т. Т. 2. М.: Слово/Slovo, 1999. С. 218–219.
12
А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. М.: Худож. лит., 1974. Т. 1. С. 215.
Конечно, в написанных спустя много лет воспоминаниях невозможно воспроизвести в точности детали разговора. Но все же, если «Во глубине…» к этому времени было написано (а так оно, по всей вероятности, и было), возникает вопрос, почему Пушкин, собираясь на встречу с Марией Волконской, не привез его с собой, а только «хотел» (если стихи не были закончены, он бы, наверное, сказал об этом).
Спустя почти неделю, 1 или 2 января уже 1827 года, Пушкин встретился с Александрой Муравьевой накануне ее отъезда к мужу в Сибирь 13 . Он передал ей (не сам) стихи для И. И. Пущина 14 , который рассказывает:
13
Летопись. С. 222–223.
14
Стихи были написаны 13 декабря 1826 года во Пскове у сестры Пущина. Автограф (не сохранился) был обнаружен в 1842 году. См.: Летопись. Т. 2. С. 212–213.
В самый день моего приезда в Читу призывает меня к частоколу А. Г. Муравьева и отдает листок бумаги, на котором неизвестною рукой 15 написано было: <далее следует текст стихотворения «Мой первый друг, мой друг бесценный!» без подписи с датой: Псков, 13 декабря 1826> Наскоро, через частокол, Александра Григорьевна проговорила мне, что получила этот листок от одного своего знакомого перед самым отъездом из Петербурга… 16
15
Курсив мой.
16
Пущин И. И. Сочинения и письма. Т. 1. М.: Наука, 1999. С. 71.
Стихи Пущину были достаточно благонадежны в политическом отношении. В них говорилось только о любви к близкому другу. И все же Пушкин не сам записал их, а через кого-то передал их Муравьевой. Тем более должен был он опасаться распространения стихов, в которых выражались если не политические симпатии, то явная любовь и сочувствие к государственным преступникам. Не говоря уже о Третьем отделении, сам царь мог воспринять их как нарушение договора о сотрудничестве между ним и поэтом, скрепленное даже рукопожатием 17 .
17
Много позже (1848) Николай вспоминал об этом договоре в очень недоброжелательном контексте: «Что бы вы сделали, если б 14 декабря были в Петербурге?– спросил я его между прочим.– Был бы в рядах мятежников,– отвечал он. Когда потом я его спрашивал, переменился ли его образ мыслей и дает ли он мне слово думать и действовать иначе, если я пущу его на волю, он очень долго колебался и только после длинного молчания протянул мне руку с обещанием – сделаться другим» (Эйдельман Н. Пушкин: Из биографии и творчества. С. 171).
А. Чернов в своей странной книге, где интересные наблюдения, справедливые выводы перемешаны с вымыслом и воображаемыми ситуациями, в главе «Послание из Сибири» тоже считает, что «Во глубине…» написано одновременно со «Стансами». Он пишет:
…личное послание Пушкина лично и передано адресату. Это так же естественно, как то, что «Послание узникам» Александра Григорьевна Муравьева почти за год до перевода Пущина в Читу должна была отдать своему мужу Никите Михайловичу 18 .
18
Чернов А. Длятся ночи декабря. Поэтическая тайнопись: Пушкин – Рылеев – Лермонтов. СПб.; М.: Летний сад, 2007. Некоторые замечания автора перекликаются с основными тезисами настоящей заметки. Совпадения случайны: я познакомился с книгой Чернова, когда предлагаемый вниманию читателя текст был уже написан. Может быть, совпадения в наших наблюдениях подтверждают их истинность.
Предположение вполне справедливое, если… Александра Григорьевна действительно привезла в Сибирь послание Пушкина. Тогда возникает резонный вопрос, почему она не отдала Пущину и второе послание его ближайшего друга или почему Пущин не упомянул об этом в своих воспоминаниях.
Все же вероятно, что до узников эти стихи дошли значительно позднее. Они пересылались, видимо, и без имени автора, и, тем более, никогда не отсылалось автографа. Так, Н. И. Лорер сообщал, что
стихи эти («Послание в Сибирь») были присланы Александром Сергеевичем Пушкиным в 1827 году Александре Григорьевне Муравьевой, рожденной графине Чернышевой в Сибирь (тайно) чрез неизвестного купца 19 .
19
Цит. по: Азадовский М. К. «Во глубине сибирских руд…» (новые материалы) // Азадовский М. К. Статьи о литературе и фольклоре. M.; Л., 1960. С. 445 – со ссылкой на: Нечкина М. В. О Пушкине, декабристах и их общих друзьях // Каторга и ссылка. 1930. Кн. 4 (65). С. 25.