Двойная ошибка
Шрифт:
На совещании руководителей вопросов становится всё больше, потому что специалисты, проанализировав имеющуюся в открытом доступе информацию, тоже склоняются к тому, что у Штерна появилась новая технология. Более того, он сам этого не отрицает… Где он мог её взять? Купить у китайцев? Теоретически – реально. Но если бы у них что-то такое было, я бы обязательно об этом знал… А я впервые слышу.
Довольно долго сижу над скупыми отчётами и новостями, собранными нашими сотрудниками о тендере и концерне “БДФ”. Этого не может быть, но всё говорит о том, что они украли нашу технологию. Как не вовремя Морозов
Главный инженер конкурентов проговаривается, что технологию купили у нас и усовершенствовали. Причём говорит настолько уверенно, будто акт купли-продажи оформлен официально и заверен нотариусом. Когда они могли это провернуть? Ещё до усиления мер безопасности? Если это было давно, то почему нигде не просочилось информации о том, что они работают в том же направлении? Их не было на последней выставке во Франции, где как раз активно обсуждали этот вопрос. Я не слишком верю в то, что они скрыли факт ведения разработки. В нашей реальности трудно утаить шило в мешке. Уж скорее украли недавно, когда технология была отполирована и начала внедряться. Но как?
Земля уходит из-под ног… Почти десять лет работы. Это же моё детище! Моя карьера, мой бизнес, моя жизнь… Да вообще всё! Без этой технологии я, как мужчина, как бизнесмен – вообще ничто, жалкий импотент! Наваливается неподъёмный ужас. Если Штерну удалось добраться до полной документации, то мне незачем дальше жить. Потому что это – конец всему…
На периферии мелькает мысль, что сердце Морозова может не выдержать такого удара. Ведь одно дело – проиграть тендер, а другое – лишиться курицы, несущей золотые яйца, в которую вдобавок вложено огромное количество денег и сил. И если моя жизнь меряется, в первую очередь, успешными разработками и технологиями, то его – деньгами. Иногда мне кажется, что они заменяют ему кислород.
Единственная хорошая новость за последнее время – что шеф идёт на поправку. Сколько его ещё продержат в больнице – неизвестно, но он уже вызвал туда помощницу и начала давать ей распоряжения.
– Рассказывай, – не здороваясь, Морозов рвётся с места в карьер, стоит мне переступить порог его палаты.
– Слава, новости стрёмные. Тебе точно можно нервничать? Меня твоя жена четвертует, если с тобой что-то случится. Видел бы, как она тут билась в истерике, когда тебя привезли.
– Лёнь, не обращай внимания. Бабы все такие – истерички. Их хлебом не корми – дай поплакать на публику.
– Ну ладно. Если очень вкратце, то Штерн, похоже, как-то спёр нашу технологию.
Морозов бледнеет, пытается хватать ртом воздух, как рыба, но не слишком успешно. Вскакиваю и бросаюсь к двери, чтобы позвать на
– Стоять! – ревёт шеф. – Сядь!
– Слава, тебе плохо, нужно позвать врача.
– Говори дальше! Доказательства есть? Что предпринимаете? В органы уже обратились?
– Пока пробуем своими силами. Работаем с агентурой, безопасники шуршат по нашей сети, ищут следы. Ждём от тебя отмашки.
– Немощные! Меня нет, так как дети малые! Вам бы только в танчики на компьютере играть! – он повышает голос.
– Если ты не успокоишься, меня отсюда выгонят и наверняка жене настучат, что ты режим нарушаешь.
– Да, ты прав, надо сдерживаться. Но как сдерживаться, – он снова заводится, – если даже ты не в состоянии действовать быстро и разумно?
– Не кипятись. Сказал же, что безопасники работают. А с правоохранителями без твоей отмашки связываться не решился. Мало ли, какие у тебя будут распоряжения на этот счёт.
– Ладно, я сейчас вызову сюда юриста, сам напишу заяву, может, бегать будут быстрее. На завтра пригласи ко мне Тарасова.
Я почти круглосуточно нахожусь в офисе, заезжаю домой днём, когда Инга на работе, чтобы не тратить внутренние ресурсы на разговоры с ней. Принимаю душ, меняю одежду – и снова возвращаюсь в эпицентр ада.
Как и обещал, Морозов быстро ставит на уши официальные органы. К поискам доказательств факта коммерческого шпионажа и крысы, которая продала конкурентам нашу документацию, подключаются ищейки с законными полномочиями. Им не терпится выслужиться перед начальством, чтобы заработать очередную звезду и спасибо в конверте от шефа.
Пытаюсь переключиться на работу. Мой мозг даже в критические моменты умудряется генерировать бизнес-идеи. Их нужно куда-то записывать и где-то хранить, но даже мой личный телефон, защищённый как королевский бастион, теперь не кажется мне безопасным местом, а уж на ноутбук тем более смотрю с недоверием. Может быть, Инга права и я сошёл с ума, превратившись в параноика?
В кабинет заглядывает Тарасов, наш начальник службы безопасности.
– Леонид Матвеевич, идём ко мне в кабинет. Разговор есть.
Официальный тон начбеза удивляет и настораживает. Что ещё случилось? И почему мы не можем поговорить у меня? Но спорить нет настроения, я поднимаюсь и следую за ним.
В кабинете мы оказываемся не одни. Под стенкой сидят несколько безопасников и двое незнакомых мужчин. Возле окна стоит представитель полиции. Наше появление вызывает оживление, меня рассматривают как диковинную зверушку. Что тут происходит?
– Присаживайтесь, Леонид Матвеевич, – Тарасов неожиданно переходит на “вы”, жестом указывает на стул возле себя и занимает кресло во главе стола.
В кабинете витает тревога. Все очень напряжены, и это мне совсем не нравится.
– За неделю кропотливой работы нам удалось найти ряд доказательств. Думаю, для суда этого будет вполне достаточно, – сообщает нарочито спокойным тоном начбез.
– Вы выяснили, как были похищены документы и кто это сделал?
– Конечно, иначе мы бы вас не вызывали.
– И? Не терпится узнать.
Хочу похвалить их за оперативность, но всё же решаю отложить благодарственную речь, пока не услышу подробности. Почему-то не покидает ощущение, что они мне не понравятся.