Двойная ставка на смерть

Кризи Джон

Поднявшись на первую лестничную площадку, он прочел табло с номерами комнат на этаже. Три, четыре, пять… четырнадцать.

Он стал подниматься на следующий этаж.

Было по-прежнему тихо.

Дойдя до комнаты номер семнадцать, он помедлил, пытаясь занять такое положение, которое позволило бы ему не упускать из вида и коридор. Одним глазом он приложился к дверной щели, но разглядеть смог лишь узкую полоску зеленого ковра на полу.

По-прежнему полнейшая тишина.

Он тихо-тихо постучал в дверь костяшками пальцев.

Если Фернандес

в комнате и ждет его, он услышит, но если он сейчас в ресторане, Доулиш ничего не теряет: развернется и отправится вниз.

Ответа не последовало.

Он постучал снова, чуть погромче, но пока еще не настойчиво. И вдруг услышал шаги. Похоже, кто-то поднимался по лестнице. Можно было различить тяжелое дыхание. Напротив Доулиш увидел дверь с табличкой «Прачечная». Он юркнул внутрь; гам сильно пахло мылом и свежевыстиранным бельем. Он подождал секунду-другую, потом чуть приоткрыл дверь и выглянул наружу: по лестнице, пыхтя, поднималась грузная женщина в голубом джинсовом платье. Судя по дыханию, можно было предположить, что она больна астмой.

Женщина повернула направо.

Доулиш выждал несколько секунд, прежде чем вернуться к комнате Фернандеса, и опять постучал. Когда и на этот раз ответа не последовало, он взялся за ручку.

Дверь была заперта.

Он снова достал перочинный нож и вытащил то самое лезвие, которое заставило бы нахмуриться Триветта.

Замок щелкнул.

Доулиш спокойно открыл дверь.

Рядом с окном стоял туалетный столик, один ящик был выдвинут почти до отказа; внизу, на полу, валялись всякие мелкие вещицы — вероятно, из этого самого ящика. Чуть сбоку, около кровати, торчал мужской ботинок. Все это Доулиш успел выхватить взглядом в считанные секунды.

Потом он увидел поднятую руку, и в ней — матово блестящий пистолет.

Рука опускалась вниз.

Хозяин пистолета был очень маленького роста, он встал на цыпочки, словно собирался обрушить на голову Доулиша удар пистолетом. Он был в шляпе, лицо обмотано красным шелковым шарфом так, что виднелись одни глаза. Глаза как глаза, они блестели в свете, пробивавшемся в комнату через жалюзи.

Доулиш начал медленно отступать назад.

Рукоятка пистолета больно ударила его в плечо. Затем мужчина ударил еще раз. Доулиш стукнулся о стену и стал медленно сползать по ней вниз.

Он слышал, как маленький мужчина бежит по коридору, но… ничего не мог сделать, чтобы остановить его.

В глазах у него еще метались искры, но мало-помалу до его сознания стали доходить и другие звуки… Он расслышал шум мотора и шуршанье шин об асфальт.

И больше ничего.

В отеле опять воцарилась тишина. Грузная женщина не показывалась, значит, ничего не слышала.

Доулиш принялся оглядывать внутренность комнаты.

Все было в полнейшем беспорядке. Даже матрац сброшен на пол и вспорот ножом. Ковер покрыт пухом. Два новеньких чемодана из дорогой кожи исполосованы вдоль и поперек. По всей комнате валялись разбросанное белье и прочие вещи.

Из-за кровати торчал мужской ботинок.

Ботинок

как ботинок… до блеска начищенный ботинок… хотя, похоже, не ботинок, а нога в ботинке.

Доулиш медленно сделал несколько шагов вперед. Голова вроде бы начала соображать, но его слегка подташнивало, а ноги не очень слушались, поэтому быстро двигаться он еще не мог.

Он был совершенно уверен, что сейчас увидит мертвого Фернандеса, и действительно: человек, лежавший за кроватью, скорей всего, был мертв, но это был не Фернандес.

Это был совсем молодой парень с черными как смоль волосами; внешностью он был очень похож на испанца, и все же… это был не Фернандес.

Горло у него было перерезано.

Тщательно обследовав тело, Доулиш пришел к выводу, что у парня есть маленький — прямо-таки мизерный — шанс: ему показалось, что тот еле-еле, но пока еще дышит.

Глава 8

Жертва

Доулиш обнаружил в комнате телефон.

Он помедлил, потом наклонился к раненому. Рана была неглубокой — сонная артерия вряд ли повреждена. Он ослабил мужчине узел галстука, расстегнул ворот рубашки, набросил на него одеяло. Потом подошел к телефону и набрал номер 999.

— Скотленд-Ярд. Отдел информации.

— Пришлите «скорую» и хирурга. Отель «Литтон», Кромвель-роуд, комната семнадцать. Вероятно, покушение на убийство.

Дежурный, принимавший вызов, хладнокровно ответил:

— Да, сэр. Отель «Литтон», комната семнадцать.

— Точно так.

— Ваше имя, сэр, пожалуйста.

— Доулиш. Патрик Доулиш.

«Скорая», вероятно, подъедет минут через пять; полицейская патрульная машина может прибыть и через несколько секунд. Времени оставалось в обрез. Он выжал мокрое полотенце, присел на корточки около раненого и увидел, что его губы слегка шевельнулись. Доулиш приложил полотенце к ране, чтобы приостановить кровотечение, потом ощупал карманы мужчины и вытащил бумажник.

В бумажнике ничего существенного не оказалось: два английских фунта, несколько испанских франков, незначительное количество английских почтовых марок и фотография девушки.

Доулиш стал внимательно рассматривать фотографию.

Девушка была очень, очень красивой.

Полной уверенности, конечно, не было, но что-то, какое-то шестое чувство подо взывало ему, что на снимке запечатлена Мепита. Лицо ее поражало выражением умиротворенности, целомудрия, чистоты. И он вспомнил, что именно так Фелисити описывала Мепиту.

Доулиш помедлил… и опустил фотографию в свой карман.

Тут он услышал быстрые шаги, вроде бы мужские. Поднявшись с пола, он подошел к двери. По лестнице поднимались двое мужчин — один в полицейской форме, другой в штатском.

За ними, чуть отстав, спешил еще один мужчина, крича им вдогонку:

— Уверяю вас, это ошибка, господин офицер, в нашем отеле никакого происшествия не… — Одет он был с иголочки, энергично суетлив в движениях, безумно расстроен, а увидев Доулиша, оторопел и застыл на месте.