Двойная звезда

Туринская Татьяна

Нине о своих логических умозаключениях Виктор докладывать не стал. Последнее время ему разонравилось находиться в ее обществе. Что-то изменилось в их отношениях. Виктор больше не чувствовал искренности в ее помощи, ее слова, ее энтузиазм стали казаться ему несколько фальшивыми. Что это с ним? Ведь она искренне хочет ему помочь, она по-прежнему ни разу не подняла вопрос о материальном вознаграждении. Конечно, абсолютно все финансовые расходы оплачивал Виктор и Нина не знала нужды ни в чем, но о зарплате речь не заходила. Виктор попытался как-то сунуть ей конвертик с энной суммой, но Нина строгим тоном ему напомнила, что работает не ради денег. А ведь она проводит с ним столько времени, а ее время дорого стоит - ведь экстрасенс такого уровня наверняка за один сеанс получает очень даже приличные деньги. Тогда что же, для нее настолько важна профессиональная честь, или столь высоко ее

тщеславие? Так хочется утереть нос всем остальным экстрасенсам и астрологам? Да, раньше его вполне устраивало это объяснение. Но раньше Нина вела себя совершенно иначе и ее амбиции выглядели вполне естественно. Теперь же она придерживается той же линии, но ее отношение ко всему явно изменилось. Она уже не верит в благополучное завершение их поисков? Или жалеет, что отказалась от материального стимула, а взять свои слова обратно теперь неудобно? В чем причина перемены ее поведения? Виктору и самому было бы легче, если бы он оплачивал Нинины услуги. Это тогда, на первом этапе их поисков, ему важно было, что она работает сугубо за идею. А теперь... Что, вообще, происходит? Ему теперь откровенно неуютно в ее присутствии. Надо бы прояснить этот вопрос, да как? Ведь обижать Нину ему совсем не хочется, а как она отреагирует на подобный разговор - неизвестно...

– Пожалуй, на сегодня все. Завтра суббота. Наведаемся еще раз по этим двум адресам, может, повезет, - Виктор совсем не надеялся, что по этим адресам им повезет. Он сердцем чувствовал, что там пусто. Но не хотелось все объяснять Нине.
– А к шести часам мы приглашены к моему флотскому другу.

– Вообще-то это ты приглашен, а меня никто не приглашал, - ответила Нина.

– Естественно, они же не знают о твоем существовании! Но не сидеть же тебе одной целый вечер в гостинице. А впрочем, если не хочешь...

Виктор даже обрадовался перспективе немного отдохнуть от общества Нины. Пожалуй, действительно, пусть посидит у себя в номере, отдохнет, или пусть по Киеву погуляет.

– Нет, ну почему сразу не хочу. Просто неудобно заявляться к незнакомым людям без приглашения. Но если ты считаешь, что это нормально - я с удовольствием познакомлюсь с твоим другом. Действительно, не сидеть же целый вечер одной в гостинице!

***

Днем они заехали по тем двум адресам, где вчера никого не оказалось дома. Сегодня им повезло, но лишь в том плане, что хозяева оказались на месте. А ответ на вопрос о Владивостоке был все тот же, что и в остальных четырнадцати случаях. Впрочем, это обстоятельство не огорчило Виктора, ведь он еще накануне знал, что за этими дверьми его не ждет "Звезда". Огорчало Виктора другое - Нина шла с ним в гости к Доле. Она всегда рядом! Одно спасение - ночью. Только в собственной постели он мог отдохнуть от ее постоянного присутствия. Бедные космонавты! Неделями, а то и месяцами находиться рядом с одними и теми же людьми круглосуточно! Это же пытка!

Ровно в шесть, предварительно затарившись коньяком, цветами и фруктами, Виктор и Нина стояли на пороге Долиной квартиры. Квартира была прежней, да и обстановка, и все вокруг, вплоть до обоев на стенах, было старым. Ничего не изменилось с последней встречи друзей, разве что сам Доля. Хозяин дома за прошедшие несколько лет слегка округлился, приобрел самодовольное выражение физиономии и раннюю лысину. Рядом с ним супруга Алена выглядела постаревшим подростком с уставшими от жизни глазами. При взгляде на нее у Виктора отчего-то сжалось сердце. Алена ему никогда особо не нравилась. Он считал ее чересчур экзальтированной барышней, мало подходящей спутницей жизни для Доли. Но сам Доля, видимо, считал иначе, и Виктор все свои чувства относительно Алены носил глубоко в себе, ни разу за много лет не продесонстрировав свою антипатию другу. Теперь же к чувству неприязни прибавилось еще что-то. Виктор пока не мог понять, что именно, но, на удивление, это новое чувство не было негативным. Напротив, к многолетней нелюбви к Алене теперь добавились какие-то положительные флюиды. Она по-прежнему не нравилась ему ни внешне, со своими глубоко упрятанными под брови глазами, ни внутренне, со своими сугубо потребительскими взглядами на всех окружающих ее людей. Но теперь отчего-то сжималось сердце при взгляде на нее. То ли стало жаль ее, такую смешную и нелепую в черных кожаных брючках в облипочку и коротенькой маечке, при каждом движении приоткрывающей пупок со сверкающим камешком-стразом в нем. Ну никак не вяжется этот молодежный прикид с лицом почти сорокалетней женщины! Да нет, вовсе не жаль. Да, выглядит

совершенно по-дурацки, и кажется еще более глупой оттого, что не понимает этого. Но, несмотря на вызванное ею раздражение, Виктора что-то в ней притягивало. Довольно странное ощущение...

– Жив, курилка!
– Доля театрально развел в стороны руки, после чего заключил Виктора в свои крепкие объятия.

– Жив, жив, - ответил Виктор, с трудом высвобождаясь из плена.
– Знакомьтесь, это Нина. А это мои друзья - Витя-Доля и Алена.

– А почему "Доля"?
– заигрывающим тоном спросила Нина.

– Потому что Семидольский. А так как мы оба Викторы, то называли нас во флоте не по именам, а по фамилиям. Я - Доля, а Витька - Иванец, Иванцухин, Ванёк или Иванек, в зависимости от настроения. Ну, милости просим, прошу, - и Доля сделал приглашающий жест в сторону комнаты.
– Не обращайте внимания на обстановку, мы собираемся покупать новую квартиру, потому и ремонт не делаем. Все не можем подобрать подходящий вариант. Проходите, проходите, присаживайтесь. Прошу к столу!

Стол был накрыт в лучших традициях русского гостеприимства - балыки мясные и рыбные, заливное из языка, икра черная, икра красная... С икрой заморской, баклажанной, в этот раз как-то не сложилось. Лучше всего хозяйке удались блюда из ближайшего супермаркета, те, что готовы к употреблению даже без предварительной термической обработки и нарезки. Готовить Алена совершенно не умела. Вернее, она-то умела, это Виктор не очень умел есть то, что она умела готовить. И все время удивлялся, как это удается Доле? Например, заливное было скорее бульоном из языка, а перец был фарширован не мясом с рисом и овощами, как полагается, а голым рисом, для клейкости слегка смоченным мясной подливкой. Плюс ко всему все это было совершенно пресным. Но, благодаря обилию готовых деликатесов, на такой мелочи можно было не заострять внимание.

Алена поставила на стол принесенную Виктором бутылку коньяка. Доля тут же потянулся к ней.

– Ни в коем случае!
– воскликнул Виктор.
– Это на десерт. Сначала давайте поужинаем с водочкой. А потом - напиток богов. Это же "Камю"! Я терпеть ненавижу коньяки, но "Камю" - это нечто особенное! И его ни в коем случае нельзя закусывать! Его надо пить по маленькому глоточку, растирая языком по нёбу и наслаждаться необыкновенным букетом. Только так вы сможете ощутить его необыкновенное послевкусие. А пить "Камю" вместо водки, под закуску - преступление против человечества.

– Прямо ода коньяку!
– засмеялась Алена.
– Иванцухин, давно ли ты стал гурманом?

– Не очень. С тех пор, как случайно попробовал "Камю". Именно случайно, у меня всю жизнь было предубеждение против коньяка. И, честно говоря, сколько их перепробовал - ни один не понравился. Даже хваленый "Наполеон". Не догоняю я коньяк. А "Камю" - это нечто совершенно особенное, неповторимое и ни с чем не сравнимое.

– Ты меня прямо заинтриговал! Хочу "Камю". Давайте откроем, - капризным голосом, не привыкшим к возражениям, потребовала Алена.

– Обязательно откроем, но немного позже. И вообще, нас кормить собираются в этом доме, или как?
– Виктор попытался отвлечь хозяйку от темы. Как же она сама не понимает, насколько нелепо выглядит, в свои "под сраку лет" изображая из себя капризного ребенка! Алена была на три года старше супруга. По молодости лет это не бросалось в глаза, но женщины, увы, стареют быстрее. И теперь небольшая разница в возрасте была ощутима. К тому же, у худых людей раньше проявляются морщины, и никаким умелым макияжем невозможно было скрыть мелкую сеточку "гусиных лапок" под глазами. Доля же, напротив, в последние годы слегка округлился, погладшел, и выглядел заметно моложе Алены, несмотря на проявившуюся лысину.

Застолье происходило по всем правилам: после первого тоста за долгожданную встречу установилось недолгое молчание - все сосредоточено закусывали, тщательно пережевывая пищу. Слышно было только звяканье вилок о тарелки да похрустывание маленькими, аппетитными, усыпанными пупырышками консервированными огурчиками. Как известно, между первой и второй перерывчик небольшой - не стали отступать от правил и в этом. Второй тост звучал "За знакомство". И снова застучали вилки о тарелки, а ложки о салатницы, на сей раз веселей. Ну а дальше уж и вовсе классика - каждый рассказывал соседу свое, а сосед в это время мило беседовал с сидящим напротив. После очередной рюмки Доля произнес сакраментальную фразу "А помнишь..." и понеслось...