Двойник короля 11
Шрифт:
Мы зашли в здание, и я с наслаждением вдохнул более прохладный воздух. Каменные стены защищали от жары, создавая внутри относительно сносную температуру. Хотя для меня с моей магией льда это не имело особого значения. Мог бы и в пустыне в полдень чувствовать себя прекрасно.
На мой вкус, внутри было немного темновато. Узкие окна пропускали минимум света, а факелы и масляные лампы, развешанные по стенам, давали больше теней, чем освещения. Хотя в этом климате такое решение имело смысл: солнце здесь не балует прохладой.
Нас привели в какое-то круглое помещение.
Ни черта не понял, но заметил, как все начали раздеваться. Мы в баню, что ли, пойдём? Не отказался бы. А потом ещё бы кваску холодненького, ну, или их кислого молока. После тряски в раскалённой банке это было бы в самый раз.
Пришлось следовать примеру остальных. Снял костюм, остался в одних трусах. Нам принесли кадки с водой. Турки, которые тут были, давай умываться, смывая дорожную пыль и пот. Я пожал плечами и вылил на себя ледяную воду. По телу пробежала приятная дрожь, вода стекала по коже, унося с собой усталость и напряжение. Через десять минут нам кинули робу, а нашу одежду забрали.
— Только не вздумайте трогать награды, — бросил я охраннику. — Это артефакты, вдруг кто пострадает.
Не уверен, что меня поняли, но на всякий случай предупредил. Возможно, Мустафа туда не только отслеживание запихнул.
С меня попытались стянуть кольцо, которое перед моим отъездом передал Сосулькин, — личную вещь генерала. Но оно не двигалось. Использовали мыло, нитку, но кольцо словно прикипело к пальцу. Туркам это очень не понравилось. Мучились они пять минут. Двое держали меня за руку, и ещё один тянул. Потом им дали приказ оставить всё как есть. Во всяком случае, я понял именно так, потому что они отстали.
Бросил взгляд на выданную робу. Серая грубая ткань, словно для мешков. Никаких карманов, ничего лишнего. Только каляки-маляки нарисованы на груди и спине — видимо, метки заключённых.
Облачились в новые одеяния. Мешковатая роба болталась на мне, как на вешалке. Рукава слишком длинные, штаны приходилось поддерживать руками. Портной явно не заморачивался с размерами — пошил всё на один, самый большой.
Открылась дверь, и все пошли. Тут меня остановили. Ну как остановили — ударили прикладом в живот. Пришлось изобразить, что мне больно: сложился пополам, охнул для убедительности. Сейчас, с кожей степного ползуна, я даже прикосновения не почувствовал, всё равно что пёрышком погладили.
— Бурая! — бросил мне турок, указывая на робу.
— Кто? — не понял я.
Ещё удар, теперь по рёбрам. Опять изобразил боль. Чёрт, да я лучше старика-торговца играю свою роль.
— Бурая! — повторил другой охранник, сопровождая свои слова жестами.
— Мужики, вы же не настолько идиоты, чтобы не понимать, что я на вашем не в зуб ногой? — поинтересовался, выпрямляясь. — У вас хоть один русскоговорящий есть? Ну, или жестами объясните, я пойму.
Спустя ещё несколько ударов мы, кажется, друг друга немного поняли. Мне показали, чтобы я следовал
Мы вышли из умывальни и поднялись по ступенькам. Если я правильно посчитал, примерно на третий этаж. Меня втолкнули в помещение, напоминающее кабинет.
Просторная комната с высокими потолками. Грубая мебель из тёмного дерева — массивный стол, пара стульев, шкаф с какими-то папками. На стенах — причудливые ковры с геометрическим узором и несколько изречений на арабской вязи. В углу — неожиданно изящный кальян, который в этих пуританских условиях смотрелся особенно неуместно. Из маленького окна, забранного решёткой, открывался вид на тюремный двор, где сейчас занимались муштрой охранники
Воздух здесь был пропитан запахом табака, специй и чего-то ещё — возможно, страха тех, кто попадал сюда раньше. Атмосфера давила, но не на меня. Я слишком много видел, чтобы пугаться начальственных кабинетов.
Внутри ждал толстый турок лет сорока. Тоже в форме местных охранников и ещё с какими-то знаками отличия на груди — серебряные бляшки, похожие на звёзды, и вычурный значок с изображением башни. Пузо едва умещалось под ремнём, а пальцы, унизанные перстнями, напоминали жирные сардельки.
Меня посадили на стул напротив него. Охрана встала у дверей, готовая в любой момент броситься, если я сделаю что-то не так. Турок какое-то время просто рассматривал меня, поглаживая аккуратно подстриженную бородку. Затем заговорил, неожиданно на чистом русском:
— Я, Халиль Караагач, Баш Зинданджы, — начал он, выпятив грудь. — По-вашему я главный тут. Это место называется Сиях Кую, что значит «чёрный колодец».
— Магинский Павел Александрович, земельный барон из-под Енисейска, капитан, дипломат, — ответил я. — Хотелось бы узнать причину моего нахождения тут. Насколько мне известно, я гость вашего султана.
— А ты не понимаешь? — удивился турок, вскинув густые брови.
— Вообще не в курсе, — пожал плечами. — Ехал на важную дипломатическую встречу, а оказался в тюрьме. Немного непривычный способ приёма гостей у вас, знаете ли.
Халиль усмехнулся и взял со стола какую-то папку. Неторопливо полистал бумаги, будто наслаждаясь моментом. Потом снова посмотрел на меня.
— С чего бы начать? — произнёс он задумчиво. — Ты враг! Убивал наших военных, разрушал орудия и здания. Этого более чем достаточно для твоей казни. Но, как правильно сказал, ты дипломат, которого пригласил сам султан для подписания мира.
— Ошибочка вышла? — хмыкнул я. — Могу идти?
— Нет, русский, — покачал головой начальник тюрьмы. — Помимо этого, незаконно купил русских рабов на рынке Бахчисарая.
— Чего? — поднял я бровь. — В смысле «незаконно»? Я заплатил! Причём, замечу, немалые деньги.
— Ты не имел права этого делать! — оборвал меня мужик. — Потом из-за тебя пострадала делегация.
— Из-за меня? — удивился я, чувствуя, как внутри закипает злость. — На нас напали ассасины султана и покрошили ваших же людей. Я, между прочим, помогал им отбиваться. Можно даже сказать, спас ваших представителей.