Двойник. Сатирический роман
Шрифт:
– Очень удивляет. Но я как-то не решался об этом спросить… А почему Вы тут главный?
Шулер покрутил пуговицу на пальто Михаила Потаповича:
– Пойдём. Холодно стоять… Не буду лукавить и юлить, скажу прямо. Я тут главный потому, что больше нет такой страны. России больше нет!
– Как? – воскликнул Михаил Потапович удивлённо. Теперь уже он остановился в недоумении.
– Пока ещё она, конечно, есть формально, юридически, территориально… Но можешь мне поверить, Майкл, её уже нет! И не будет больше никогда! Вы проиграли этот война, а мы её выиграли. Вот так, Майкл! И ты обязан
– Как тебя зовут? Как твоё имя?
– Билл.
– И почему ты так решил, Билл, что России больше нет? Почему?
– Потому что есть План, Майкл. Про который ты меня спрашивал… Это План уничтожения России! И он будет выполнен, Майкл, это точно!
Слава Богу, что нервы у Михаила Потаповича были крепкие. Это был мощнейший удар. Услышать такое он никак не ожидал. «Нельзя показывать, – думал он, – что я расстроен и обескуражен. Нельзя! Миша! Возьми себя в руки! Я-то думал, что он просто помочь приехал! – говорил он сам себе». Перед глазами появились жена, дети, внуки… Родной городок… Мимо них шли люди, о чём-то болтали. Прошла стайка школьников, которые ели мороженое… Ход его мыслей прервал голос Шулера:
– Майкл! С тобой всё в порядке?
– Спасибо, Билл. Я просто задумался над твоим предложением… А ты уверен, что вы всё правильно рассчитали? Нет ли ошибки?
– Ошибки нет. Над этим Планом очень хорошо потрудились. Его много лет разрабатывали лучшие наши учёные! – Шулер удивлённым взглядом проводил школьников, аппетитно уминающих мороженое. – Зачем они кушают холодное мороженое на таком морозе?
– Понимаешь ли, Билл! – Михаил Потапович взял Шулера под руку. Очевидно, он принял для себя какое-то решение и успокоился. – Ты вот не знаешь, зачем наши дети едят мороженое на морозе? Хотя некоторые ваши представители уже удивлялись… Так может, и учёные, которые сочиняли этот План по уничтожению нашей страны, тоже этого не знают? Или знают?
– Думаю, что не знают. А для чего им это знать?! Какое отношение имеет мороженное к Плану?!
– Имеет! – Михаил Потапович улыбнулся и выдохнул всей грудью. – Если вашим Планом не предусмотрена защита от этого мороженого на морозе – грош ему цена. Ничего вы тут не навоюете. Это наша военная тайна!
– Я понял… Ты так шутишь со мной? Не шути, Майкл, вопрос очень серьёзный.
– Я понимаю… Послушай, Билл! А давай, раз такой разговор серьёзный, водочки выпьем… Ты знаешь, что я почти не пью, но вдруг захотелось…
– Пойдём в нашу столовую в Кремле, там и выпьешь, я не против этого…
– Да нет. Там неинтересно как-то: всё чинно, благородно… Вон – магазин, – он показал рукой на магазин с надписью «Вино», – а вон – «Пельменная». Возьмём бутылочку, в пельменной выпьем… Мы так в студенческие годы делали. Посмотришь, как народ наш живёт…
Шулер немного поколебался, но любопытство пересилило. Ему ещё ни разу не приходилось просто так бывать в городе, ходить по улице, есть в пельменной…
– Хорошо, Майкл, пойдём. А есть в пельменной не опасно? Мы там не отравимся?
– Не страшнее, чем в Мак-Дональдсе, но туда я точно не пойду!
Вход в винный отдел
Майкл с Биллом зашли в винный отдел и заняли очередь.
– Куда же ты лезешь, гадина? – раздался крик около окошечка. – Куда лезешь?
К окошечку, сильно работая локтями, пробиралась хрупкая прилично одетая женщина. В левой руке у нее были зажаты деньги, а в правой – букет красных гвоздик. Она медленно, но верно, как атомный ледокол «Ленин», пробивалась к намеченной цели.
– Разрешите, товарищи! – настойчиво голосила женщина. – Мне нужно очень срочно! Разрешите, товарищи!
– Срочно бывает только в сортире! – встретил её криком около окошечка пожилой мужчина в промасленной робе, – Тута все равны! Не за хлебом! – и он грудью преградил ей дорогу. – Интеллигентка вшивая, мать твою!
Люди, стоящие в очереди, с интересом наблюдали за этой сценой. Им было скучно. Женщина, услышав такие грубые слова в свой адрес, изменилась в лице и, что было силы, визгливо закричала:
– Ах, ты, старый таракан! Это я интеллигентка?! Ах, ты! – не удовлетворившись произведенным результатом, она обильно перемешивала простые слова с матерными, но, не удовлетворившись и этим, стала быстро и сильно бить мужчину сверху по голове букетом. – Я тебе дам «интеллигентка», алкаш поганый! Ах ты!..
Битье букетом по голове, а также попытки мужчины отбиться от наседавшей на него дамы способствовали вовлечению в конфликт стоящих рядом людей. Шулер с интересом наблюдал за этой сценой. Кто-то вступился за женщину, кто-то за мужчину, началась свалка: кричали, смеялись, визжали, толкались. Продавщица громко материлась из-за своей решетки. Михаил Потапович увидел, как в помещение вошел милиционер-сержант и стал внимательно наблюдать за развитием событий. Оценив ситуацию, он подошел к мужчине, тихо стоявшему около двери и державшему за поводок сидевшую около его ног таксу.
– Какого ты тут хрена с собакой?! – заорал сержант на мужчину. – Пьянь! – голосил сержант. – Оштрафую козла! Вон отсюда!
Сержант орал так громко, что на несколько секунд драка прекратилась. Все оглянулись на него и мужчину с собакой. Сержант был небольшого росточка, мелкий, то ли в прыщах, то ли в оспинах, сильно окал, но кричал громко, привычно. Посмотрели, оценили и начали драться с новой силой. Мужчина с таксой, имевший, видимо, такое же отношение к алкашам, какое имел сержант, оборавший его, к балету не стал спорить, и вышел на улицу. Сержант строго посмотрел на очередь, на драку около окошечка и тоже вышел.