Двойник. Сатирический роман
Шрифт:
– Ты извини, Шулер, не буду я это дерьмо ваше есть!.. Надоело фантиками шуршать, да и желудок уже побаливает! – Филат Сергеевич раздраженно отодвинул от себя обёртки от биг-мага, разные пакетики и пластиковую посуду.
– Как на вокзале, – продолжал ворчать Секретарь. – обертки, фантики, целлофан какой-то… Неужели нельзя нормально поесть?! На хорошей посуде!.. Принесите мне какого-нибудь супа! – сказал он официантке, – И уберите со стола! – Секретарь ещё раз брезгливо отодвинул от себя обёртки.
– Что-то ты сегодня очень злой?! – поинтересовался Шулер и, широко открыв рот, попытался откусить от биг-мага кусок побольше, норовя целиком засунуть его к себе в рот. По всему было видно, что он получал огромное удовольствие от еды. И настроение у
– А что радоваться-то?! – раздраженно буркнул Секретарь. – Это у вас всегда всё нормально. Как приехали, так и уедете… А нам жить тут. Понаделали делов!
– Ты мне, Филя, ещё соври, где твоя тёща будет жить, – лениво произнес Шулер, отодвинувшись от стола и стряхивая с брюк на пол крошки.
Секретарь испуганно посмотрел на Шулера.
– Ну, на том острове, на Мальдивах, что ты купил недавно и теперь виллу строишь, – Шулер зевнул.
– А ты откуда знаешь? Это не мой остров.
– Да ладно тебе, Филь… Я всё знаю, служба у меня такая! – Шулер опять зевнул, – Не говори так больше… Если что случится, так ты раньше меня отсюда смотаешься. Это я тоже знаю. И про самолётик, заправленный под завязку, и даже про аэродромчик бывший военный, где он стоит теперь, – Шулер хитро посмотрел на Секретаря. – Что мне бояться? Я Родиной не торговал!
– Ты это на что намекаешь?
– Ни на что я не намекаю, – бросил Шулер, зевая. – Знаешь, чем шпион от разведчика отличается?! – Шулер ухмыльнулся. – Только Родиной. Так вот – я разведчик! Понял?! – он презрительно посмотрел на Секретаря, – А ты, не вякай больше. Работаешь, и работай!
Секретарь нервно ел принесенный ему официанткой суп, стуча ложкой по тарелке и бросая недружелюбные взгляды на Шулера. «Вот сволочь, мастера они чужие бабки считать… Уже и про остров доложили, и про виллу… Ну и что? Подумаешь… У самого рыльце в пушку».
– Докладываю, господин Секретарь! – Шулер с явной издёвкой обратился к Филату Сергеевичу, хотя формально он и должен был докладывать Секретарю, как главный советник. – Медведя этого, сибирского, я допросил с пристрастием…
– И как он? Дикий какой-то: то ботинки снимает, то руку мне чуть не сломал. Да, а что это он все: «Господь меня здоровьем не обделил»? Он что, верующий?! – Секретарь испуганно посмотрел на Шулера.
– Да не пугайся ты так. Ну верующий… Ну дикий… – Шулер медленно откинулся на спинку стула. В руке он держал пакетик с картошкой «фри». Другой рукой доставал оттуда ломтики, тщательно макал в какой-то соус и отправлял себе в рот. – Ну и что? – он медленно, со вкусом пережевывал картошку. – Когда я ему сказал, сколько он будет получать, по-моему, он сразу про всё забыл. И про веру свою, в том числе.
– Ты хоть и специалист, но, по-моему, очень сильно недооцениваешь наших верующих. Тут дело совсем не в деньгах.
– Ну да?! А то я христиан не видал. Сам христианин! – Шулер с чувством превосходства посмотрел на Секретаря. – В отличие от тебя. Но я прекрасно знаю, что всё решают деньги. Мало ему будет тридцать бумажек – добавим!
– Не знаю, не знаю… Тем более что он из провинции – а они там все упёртые!
– Не волнуйся, Филь, это лучшая кандидатура из всех, что я видел! – Шулер удовлетворенно вздохнул. – Главное его достоинство, это то, что он совсем на Папу не похож, но после десяти минут грима – копия! Может спокойно ходить, где захочет, даже по Кремлю, и никто не подумает, что это Папа. А как только он понадобится – ну не доглядели мы за Папой, махнул он стаканчик – десять минут, и у нас трезвый, вполне адекватный Папа в кармане. Вот в чём дело! – Шулер удовлетворенно крякнул, как будто пропустил стопку. – Ну а то, что дикий, так это обтешем, подучим!
– Я единственного боюсь: рано или поздно ему придётся открыть все наши карты. И он может с нами не согласиться. Упрется, как осел! – грустно сказал Секретарь.
– Ещё раз тебе повторяю. Любого человека можно купить за деньги. Поверь мне, Филь! Я, действительно, очень хорошо разбираюсь в людях. Специально обученный специалист! –
На этот раз Секретарь пропустил мимо ушей упоминание про его остров.
– Делай, как знаешь, но имей в виду, не всё у нас так просто. У нас не просто христиане – у нас православные!
– Ты, Филь, как будто и не коммунист бывший! – ехидно подметил Шулер. – Ведь никто не закрывал пока эти ваши… «Белые столбы Склифосовского». Будет выпендриваться – сдадим его туда. Пусть там психам рассказывает, как он был Папой. Или просто под машину попадёт случайно, или за наркотики сядет. Способов много всяких.
– Что ты меня всё время тыкаешь партией?! Все мы там были, все сегодняшние демократы вышли из компартии, из комсомола. Это нормально. – Секретарь разозлился, – Да и не надо теперь никого в дурку сдавать, это раньше было. Сейчас что только не болтают. И всем на это плевать. Сейчас демократия! И, значит, каждый может говорить, что хочет. Хорошо! Пусть работает, а там посмотрим!
Глава 5. Столичная жизнь
Но приспособиться, а, главное, понять, что происходит вокруг него, не мог. Он уже привык к хорошему дорогому костюму, к качественной пище и комфорту. Гостиница, где его поселили, находилась недалеко от Кремля, и он ходил пешком. Тем более что от такой неспешной и размеренной жизни начал полнеть, на что ему тут же было указано доктором Шулером. Он уже несколько раз замещал Папу на разных мероприятиях, но не очень ответственных и значительных. Роли были почти без слов. Несколько раз утверждал, что «не отступится от курса реформ», и пытался делать глупое лицо. Последнее получалось плохо… Но и Секретарь, и Шулер, с которыми он больше всего общался, пока его хвалили: «Это только начало, Потапыч, – говорили они, – а для начала совсем неплохо. Привыкай, настоящая работа впереди!» Основное занятие заключалась в том, что его учили говорить, как Папа, писать, как Папа. Заучивать Папины выражения лица, жесты, копировать его мимику, а мимика была непростая. Когда Папа после запоев лежал в больнице, Шулер приводил Михаила Потаповича в его кабинет. «Приглядывайся, – говорил Шулер, – Привыкай!» Иногда приходили какие-то хорошо одетые люди и фотографировались с Михаилом Потаповичем. Как он впоследствии узнал, это очень выгодный бизнес. За фотографию с Президентом бизнесмены платили миллионы! Зарплату, как и было обещано Шулером, он получал регулярно. Львиную долю переводил домой, в семью. Ведь ему деньги не нужны: он был практически на всём готовом. Иногда помогал Карпычу, когда у того плохо шли дела. А это с ним случалось частенько. Дома были счастливы и никак не могли понять, каким образом можно честно заработать столько денег. Почти каждый день Михаил Потапович получал письма из дома. В основном от жены, реже от сыновей, а иногда и от внуков с изображением их ладошек, обведенных ручкой на листе бумаги. Очень это его грело. Он снова почувствовал себя мужчиной, добытчиком, который может обеспечивать свою любимую семью, детей, внуков. Это было приятно. Наконец-то его жене не надо будет каждую весну сажать на огороде картошку и ломать голову, будет ли урожай и чем кормить семью до следующего лета! Она работала директором библиотеки. Интеллигентной женщине очень неприятно ловить взгляд мужа, смотрящего на её руки: после огорода не всегда удавалось содержать их в порядке, хотя она очень старалась.
Михаил Потапович никому не говорил, чем он занимается в Кремле – это было строго запрещено: ведь он дал подписку. Не то, что Карпычу, ближайшим родственникам запрещалось говорить! Научный консультант по ракетной технике – вот такая легенда. Частенько после работы, когда ему становилось совсем одиноко в чужом городе, он приезжал к Карпычу в гости. Они садились на маленькой уютной кухне. Карпыч готовил ужин. Болтали о жизни, о работе… Иногда играли в шахматы.
– Как у тебя с работой?