Двойник
Шрифт:
Возбуждение зрителей было доведено до лихорадочного состояния! И, несмотря уже на вторичное замечание секретаря, требующего тишины, весь зал, при виде новых лиц, наполнился гулом сдержанных голосов.
– Вам нечего извиняться, мистер Мерилль!
– последовал ответ судьи. Кто ваш свидетель?
– Джон Мильфорд, лакей покойного! Он хочет сделать заявление, которое несомненно, может пролить свет на все это ужасное дело. Я, вместе с доктором Роббинсоном, могу подтвердить его показания.
Наступило краткое молчание.
Я видел, как представитель полиции сказал
– В суде нет ни Логана, ни мисс Солано!
– шепнул он мне торопливо. Вам известна причина их отсутствия?
Я покачал головой, и сердце мое сжалось от страха за судьбу Марчии.
Раздался резкий, строгий голос судьи.
– Я хочу выслушать этих свидетелей перед тем, как решать вопрос о дальнейшем аресте подсудимого!
Представитель полиции встал, чтобы протестовать, но судья сделал ему знак сесть, и подозвал Мильфорда, указывая ему место в свидетельской ложе. Поклонившись, Мильфорд стал перед судьей и начал давать свое показание спокойным, бесстрастным голосом, хорошо вымуштрованного лакея, так дисгармонировавшем с лихорадочно возбужденной публикой.
22
– Мое имя Джон Мильфорд, сэр! Несколько месяцев тому назад, я служил лакеем в пароходном обществе, и там в первый раз встретился с мистером Норскоттом! Он был одним из пассажиров парохода, прибывавшего из Нью-Йорка в октябре прошлого года.
– Каким образом он предложил вам стать его лакеем?
– Это было после того, как он спас мне жизнь, сэр! На третий день нашего путешествия, во время шторма меня смыла волна с палубы. Мистер Норскотт, стоявший неподалеку, бросился в воду и поддержал меня на поверхности, пока не спустили лодку. Я, конечно, чувствовал к нему большую признательность и, возможно, это послужило тому, что он взял меня к себе лакеем. Он спас мне жизнь и потому мог вполне доверить мне свою!
– Что вы хотите этим сказать?
– спросил судья.
– Разве он думал, что жизнь его в опасности?
– Он знал это наверняка, сэр! Мистер Норскотт был Игнац Прадо, президент Санта-Лукки!
Заявление Мильфорда не вызвало никаких волнений в публике. Очевидно, мало кто среди присутствующих знал о Санта-Лукке больше того, что она находится в Южной Америке!
Но судья оказался более осведомленным.
– Это заявление удивляет меня, - заметил он, испытующе глядя на Мильфорда.
– Я полагал, что Прадо был убит во время последней революции!
– Да, сэр, таково общее мнение! Но потом оказалось, что в ту самую ночь, когда взорвался его дворец, он сел в челнок и поехал к стоявшему в порту пароходу, который и привез его в Нью-Йорк.
– Об этом он рассказывал вам на пароходе?
– Нет, сэр! Все это стало мне известно лишь на днях... Когда мистер Норскотт взял меня на службу к себе, он просто сказал, что хочет поселиться в Лондоне и что ему нужен лакей, которому он мог бы вполне довериться. Как вам известно, мистер Норскотт жил в Лондоне на "широкую ногу"! Мы нередко давали балы, и под моим началом было человек десять прислуги. Затем, месяца два тому назад произошла
Мильфорд замолчал и выпил глоток воды.
– Так шла новая жизнь, - продолжал он, - а на прошлой неделе мистер Норскотт попросил вызвать извозчика, так как должен был куда-то ехать в шесть часов утра. Я исполнил приказание, он уехал и больше я его не видел до той самой ночи, когда он был убит!
– Согласно показанию полиции, - сказал судья, - к вам вместо него в Парк-Лэйн явился Джон Бертон!
– Так точно, сэр!
– И вы не заметили, что это не Норскотт?
– Нет, сэр! Мистер Бертон точь-в-точь двойник мистера Норскотта! У него даже голос похож, да и он носил одежду мистера Норскотта, которая была ему а пору, так что ничего не вызывало моего подозрения!
Взоры всех присутствующих теперь устремились на меня. При обычных обстоятельствах такого рода испытание, наверное, смутило бы меня, но я был так заинтересован заявлением Мильорда, что даже не обратил на это внимание.
– Когда же вы начали подозревать этот изумительный обмен?
– спросил судья.
Мильфорд немного помолчал, как бы желая проверить точность излагаемых им фактов.
– Это было в ту ночь, когда лорд Сангетт давал бал, в самую ночь убийства... Мистер Бертон ушел около половины одиннадцатого, но не прошло и четверти часа после его ухода, неизвестный мальчик принес мне записку. Она была написана рукой моего хозяина, Сэр: он просил меня приехать к нему, как можно скорее, на извозчике, по адресу, "Вокс-Рентс", Стэпни... Я ничего не мог понять, так как только что, на моих глазах, мистер Норскотт вышел из дома! Тем не менее: факт был налицо: не было никакого сомнения в подлинности подписи, и я не мог себе позволить ослушаться хозяина... Итак, я нашел в справочнике "Вокс-Рентс" вызвал по телефону извозчика и поехал...
Мильфорд передохнул и продолжал:
– Это оказалось постоялым двором для матросов, где я и нашел своего хозяина, которого не мог узнать с первого взгляда! Он был небрит и грязен, одет в грубое матросское платье... а принял он меня в номере, похожим на свиной хлев. Причем, он запер дверь на ключ и приставил кровать к двери, словно он чего-то боялся!
В зале наступила жуткая тишина.
Начиная с судьи и кончая дежурившим у дверей полицейским, все до единого человека сидели молча, с напряженным вниманием глотая слова Мильфорда.
Поразительная простота и непосредственность, с какой он излагал факты, еще усиливали впечатление.
– Вы уже больше не думали, что мистер Бертон и он - одно и то же лицо?
– задал вопрос судья.
Мильфорд провел рукой по лицу.
– Право, не знаю, сэр! Я был до того поражен, что не могу в точности сказать, что я тогда думал! Я просто стоял, как вкопанный, и смотрел с удивлением, не говоря ни слова. Все происходящее мне казалось более похожим на сон, чем на действительность!