Двойники (рассказы и повести)
Шрифт:
– Она не ошибается... А ты что же, уже сошелся с ней ментально?
– Мне жаль, но пока еще нет...
"О, - подумал я, - уже есть, видимо, какие-то надежды..."
– Впрочем, тебе же хуже, - продолжал он, - теперь тебе будет практически невозможно с ними познакомится, а между тем, это один из самых высоких домов, которые я только знаю...
Я внутренне улыбнулся.
– Ну, теперь меня влечет более всего к своему дому, - сказал я, зевнул и встал, чтобы идти.
– Признайся, ты досадуешь?
– Ничуть. Если захочу, то завтра же буду у княгини.
–
– И даже, чтобы доставить тебе удовольствие, заберу себе княжну.
– Вот уж она захочет!
– Я просто подожду, пока ты ее не достанешь. За неделю, думаю, управишься. Прощай.
– А я пойду шататься, теперь ни за что не засну. Пойду в тусовку на флэт, мне нужен джойнт, водки на худой конец...
– Желаю тебе приятной ломки. А лучше - скушай-ка ноотропила.
Я пошел домой.
21-го мая
Прошла почти неделя, а я еще не познакомился с Василеостровскими. Жду удобного случая. Клубницкий тенью или же хвостиком следует за княжной повсюду; разговоры их бесконечны: когда же он ей наскучит? Мать не обращает на это внимания, потому что он явно не харизматичен. Вот уж у матерей и логика! Я подметил два-три глубоких взгляда - надо это прекращать.
Вчера у колодца впервые за эти дни встретил Нину. Странно, целую неделю мы не могли отыскать друг друга... Оказавшись подле меня, она шепнула:
– Ты не хочешь знакомиться с Василеостровскими! Ведь только у них мы сможем заняться мною. Или ты передумал?
Нет, не передумал. Но что-то не сходится.
Кстати: завтра ожидается какая-то общественная вечеринка в зале ресторации. Что же, потанцую с княжной что-нибудь в обнимку.
22-го мая
Бывший банкетный зал, то есть обычное общепитовское помещение, превратилось во что-то вроде залы Благородного собрания. В девять вечера все уже съехались. Княгиня с дочерью явились из последних; многие дамы поглядели на нее с завистью и недоброжелательством, потому что княжна одевается со вкусом. Те, кто почитали себя за здешнюю белую кость, примкнулись к ней, утаив на время зависть. Как быть? Где есть общество женщин, там сейчас явится высший и нижний круг. Внизу, в вестибюле, в группе какого-то мелкого сброда имелся Клубницкий, который курил сигарету за сигаретой, витийствовал и посылал через толпу Мери воспаленные взоры. Начала играть музыка, свет притух, звенели бокалы и стаканы.
Я стоял позади одной толстой дамы, осененной розовыми перьями. Тетка говорила своему кавалеру, видом напоминавшему драгунского капитана:
– Эта княжна Василеостровская - несносная девчонка! Явилась в юбчонке на полметра от колен, да в свитерочке по самое горло, будто сама невинность. Толкнула, да и мимо прошла, будто я пустое место! И чем гордится? Кожа да кости! Уж проучил бы ее кто... Да еще с таким носом...
– Вот с носом-то мы ее и оставим!
– ответил услужливый кавалер, донельзя довольный произведенным каламбуром, и куда-то немедленно отошел.
Я тотчас подошел к княжне и, пользуясь свободой установившихся нравов, увел танцевать.
Она едва принудила себя не улыбнуться и скрыть свое торжество; ей удалось, впрочем, довольно скоро принять совершенно
Мы отошли в сторону, и, после нескольких минут почти неловкого молчания, я обратился к ней с весьма покорным видом:
– Я слышал, княжна, что, будучи вам незнаком, имел уже несчастье заслужить вашу немилость... вы нашли меня слишком легким и теплым... неужели это правда?
– И теперь вы утверждаете меня в этом мнении?
– отвечала она с иронической гримаской, которая, впрочем, только идет к ее подвижной физиономии.
– Если бы это мнение было бы оскорбительно для меня, то еще большим оскорблением оказалось бы желание его опровергнуть. Но, право же, я очень бы желал доказать вам, что вы насчет меня ошибались...
– Вам это будет трудно сделать.
– Отчего же?
– Оттого, что вы у нас не бываете, а эти собрания, верно, частыми не будут.
"Из чего следует, что я оказался в западне: она предлагает мне напроситься к ним, чего я делать не стану".
Шушуканье и некоторое нервное движение окружающих заставили меня отвлечься от Мери. В нескольких шагах от меня стояла странная группа - как бы шедшая из зала на улицу или же наоборот, но заплутавшая по дороге. Среди них был и тот как бы драгунский капитан, изъявивший недавно желание проучить мою партнершу. Но действовать принялся не он. От группы товарищей отделился некий господин с черными усами, бородкой и красными глазами: неверными шагами он направился к княжне. Разумеется, он был уже пьян. Остановившись перед ней, он выкатил на нее глаза и произнес хриплым дискантом:
– Permettez, да что уж там... просто ангажирую вас на ночь тантры...
Княжна, кажется, этого не ожидала. И в самом деле, толпа оттеснила нас в угол помещения, ее знакомых не было, надо как-то выкручиваться, а как?
– Да что там, - продолжил пьяный господин, оглянувшись в сторону своей свиты.
– Не делайте вида, что вам это незнакомо. Мы возбудим снадобьями и притираниями таящуюся в нас змеиную силу и, доведя друг друга до полного экзистенциального изнеможения, осуществим священное слияние мужских и женских начал. Да и погода способствует, - отчего-то добавил он и мотнул головой в сторону улицы.
– Вы думаете, что я пьян и ничего не получится? Это ничего!.. Гораздо свободнее, могу вас уверить...
Я видел, что княжне не найти выхода из этого бреда: как-никак, тут был я, а со мной она вела свои счеты. Ну ладно.
Я подошел к пьяному тантрику и, произнеся: "Старина, вы отлично придумали, я хочу с вами!", крепко и по-дружески хлопнул его по правой части спины в районе лопаток, переведя его в состояние повышенного сознания. В тот же миг сей господин ощутил себя на мексиканской равнине среди громоздящихся пыльных кактусов, странно несообразный на жаре в своем костюме и, тем более, в галстуке, повязанном небрежным узлом.