Двойной агент. Записки русского контрразведчика

Орлов Владимир Григорьевич

Это напоминает мне случай, который произошел в Риге. Однажды Йоффе вернулся в гостиницу поздно ночью после напряженных переговоров по заключению мира, поднялся вверх по темной лестнице и вдруг споткнулся о пару ботинок. Испытав такое потрясение, он от души выругался по-русски. Открылась дверь, какая-то фигура быстро проскользнула по коридору и бросилась на Йоффе с криком: «Попался, наконец!» Йоффе удалось вырваться, Он стал звать на помощь, поднял тревогу. «Попытка покушения» на Йоффе не удалась. К счастью, он не пострадал. Несмотря на это, перепуганный Йоффе три дня пролежал на диване, дрожа от ужаса. В ходе проведенного расследования покушавшийся был найден. Им оказалась женщина, жена одного из советских официальных лиц, которая в темноте приняла Йоффе за своего загулявшего мужа и встретила его так, как это практикуется

не только в Советском государстве. Было очень трудно объяснить Йоффе, что представляла собой попытка покушения на самом деле.

Можете представить себе, как тайно охранялось каждое советское посольство. В Берлине наблюдательный пункт был организован в глубине посольства в помещении финчасти разведывательного отдела. В его арсенале имелись три американских пулемета, восемь скорострельных винтовок, восемь ружей, семнадцать револьверов системы «Браунинг» и «Маузер», гранаты и большое количество патронов. В местную охрану набирали коммунистов, живших поблизости. Они размещались в подвалах и помещениях консьержей, охраняли входные двери консульств и торговых представительств и были вооружены крупнокалиберными маузерами и гранатами.

Наружную охрану в Берлине в районе Бранденбургских ворот, Унтер-ден-Линден, железнодорожной станции на Фридрихштрассе, а также площади, где находилось консульство, осуществляли вооруженные сотрудники ОГПУ. Внутренняя охрана имела приказ стрелять без предупреждения в случае попыток со стороны полиции или других подозрительных личностей проникнуть на территорию посольства со стороны улицы или с крыш соседних домов. Наружная охрана должна была немедленно оповестить внутреннюю охрану о скоплении полиции или прохожих или о каких-либо подозрительных разговорах.

Консульства и торговые представительства запретили своим сотрудникам находиться на улице после восьми часов вечера и отдали приказ в случае тревоги немедленно прибыть в генеральное консульство. Их телефонные номера должны быть известны курьеру, если же после восьми часов вечера они находятся в гостях, должны быть известны телефоны и адреса, по которым их можно найти.

24 мая 1927 года премьер-министр Великобритании господин Болдуин обнародовал результаты расследования деятельности большевиков в его стране. Тайные агенты советского правительства получали инструкции от сотрудников торгового представительства, а секретные документы, украденные у англичан, копировались в Аркос-Хаус в Лондоне и отправлялись в Москву. Одному англичанину удалось похитить два секретных плана, связанных с национальной обороной, и передать их Советам, то есть в Аркос-Хаус. Лондонская полиция обыскала этот дом. В подвале была обнаружена фотолаборатория, которой руководил коммунист Каулин. Из конфискованных документов стало известно, что Каулин руководил советской шпионской сетью и осуществлял связь между европейскими и американскими коммунистами, с одной стороны, и советскими представителями — с другой. Секретарем был Шилинский, руководитель разведывательных и пропагандистских организаций в Европе. В одном из обнаруженных документов содержалась подробная информация о коммунистической агитации на английском флоте.

Миллера, казначея, застали врасплох в его комнате, когда он сжигал изобличающие их документы. Англичанам удалось вырвать из его рук лишь небольшую пачку. Англия получила ценный список адресов тайных связных коммунистов в США, Мексике, Канаде, Австралии, Новой Зеландии и Южной Африке. Таким образом, было точно установлено, что из Аркос-Хаус осуществлялось руководство военным шпионажем и революционной агитацией с ведома и одобрения генерального консульства. После этого агенты в Лондоне стали проявлять большую осторожность, и все, что хоть в какой-то степени могло скомпрометировать их, делалось в Берлине. Берлин стал местом встречи всех, кто имеет отношение к распространению идей коммунизма.

Красный дипломат и разведчик Сумароков сбежал из советского посольства в Берлине на Унтер-ден-Линден. В Париже он встретил другого бывшего дипломата и в разговоре, как будто это было вполне естественно, сказал:

«— Я купил в Берлине револьвер и попросил моего коллегу У. из берлинского посольства помочь мне найти поблизости место, где можно было бы попрактиковаться в стрельбе.

— Вы могли бы отправиться в Ваннзее, в Грюневальде, —

ответил тот, — но, по-моему, это пустая трата времени. Идите со мной, товарищ. — И он повел меня в подвал посольства. Под ним был еще один подвал.

— Вы можете стрелять и шуметь здесь сколько угодно. Вас могут услышать только ваши же товарищи.

— А что это за бугорок там, в глубине? — спросил я, оглядывая этот странный тир.

— Бугорок, который мы прикрыли досками?…

— Да.

— Это могила. Там похоронены трое коммунистов, которые были осуждены и расстреляны».

Этот диалог был опубликован дипломатом, ручающимся за его достоверность.

История особенно заинтересовала Англию, когда таинственным образом исчез помощник секретаря советского посольства. Проведенное расследование не дало результатов. Удалось лишь установить, что у него был нервный срыв и что его отправили поправить здоровье на советском пароходе. Лишь спустя какое-то время стало точно известно, что несчастный молодой человек случайно узнал слишком многое о тайной деятельности лондонской организации и поэтому стал для них опасным. Вот почему возникли слухи о его «нервном срыве». Его заманили на пароход и при первом удобном случае столкнули за борт. Это излюбленный способ избавиться от слишком хорошо информированных друзей. Их под тем или иным предлогом вызывают в Москву, и они едут, наивно надеясь на продвижение по службе. Так был отозван товарищ Левенбух. Он очень обрадовался вызову, нанял аэроплан, но сразу же после приземления в Москве был арестован сотрудниками ОГПУ.

Сотрудник советского консульства в Лондоне X. был вызван в Москву в 1928 году, что было для него «рождественским подарком». Он отказался, понимая, что его ждет. Но за ним в Лондон отправили чекиста; чекист повез X. на автобусе на вокзал. Во время поездки у X. случился сердечный приступ, а через несколько месяцев другой секретарь, Фишер, умер по той же самой причине и при тех же обстоятельствах. Лондонская полиция скрупулезно расследовала это дело, так как была уверена в том, что Фишер умер не от сердечного приступа, а от нанесенного ему удара. Однако расследование пришлось прекратить из-за отсутствия улик. Совершенно очевидно, что любому свидетелю, вызванному для дачи показаний по этому делу, выгоднее молчать.

Трайкович, 22-летний поляк, проживавший в Варшаве, получил письмо, в котором ему предлагалось явиться в советское посольство на Позенерштрассе. Ни о чем не подозревая, он принял приглашение и пришел в посольство 2 сентября 1927 года. Не успел он войти в здание, как на него набросился консьерж Шлетцер и повалил его на землю. Затем Шлетцер выхватил револьвер. Трайкович попытался убежать, но на его пути оказался коммунист Гусев — печально известный курьер ИНО. Раздались выстрелы. Стали сбегаться люди. Трайкович лежал на земле, истекая кровью, и стонал. Шлетцер схватил газету, быстро разбил стекло висевшего при входе портрета Ленина и осколком перерезал себе артерию. Один из очевидцев хотел позвать доктора, но ему не дали. Двое советских сотрудников вытащили еще живого консьержа во двор и оставили умирать, пока Гусев не пристрелил его из жалости, избавив тем самым от мучений. Почтальон Бранд стал невольным свидетелем происшествия. Его окружили, предложили деньги, землю в России, все, что он захочет, при условии, что он будет держать язык за зубами. Через два часа русские сообщили о случившемся в полицию, описав это как несчастный случай, приключившийся с курьером МИДа. Трайкович напал на консьержа. Было и доказательство — ужасная рана на его руке. Немец-консьерж, естественно, попытался остановить поляка, и в завязавшейся драке нападавший, к несчастью, был убит. Правда всплыла на суде.

В Варшаве с ужасом узнали, что в городе проживают несколько сотен китайцев, которые поддерживают прямые контакты с большевиками, а более пятисот чекистов уже получили гражданство. Вскоре они начали свою зловещую деятельность и, как признанные мастера своего дела, отправились оттуда во все концы Европы.

Кирдановский, молодой варшавский журналист, работал на иностранные газеты. Его особенно интересовала московская пресса, и он приходил читать газеты в приемную советского посольства в «Отель де Роум». Однажды, когда он закончил чтение и собирался уходить, к нему подошли двое посыльных и сказали: «Пожалуйста, оставайтесь на месте». Кирдановский повиновался.