Двойной сюрприз для блудного папочки
Шрифт:
Хоть я её и не просил. Хоть я её и не винил.
–Успокойся, – говорю волнующейся сразу обо всём Варе. – Ты бы не заставила меня, если бы я сам этого не захотел.
И вот теперь её взгляд немного меняется, становится непонимающим, и брови дёргаются, а в итоге немного съезжают к переносице.
–Сейчас будет грубо, – с очень серьёзным выражением лица предупреждает очаровашка, подаётся ближе так, что между нашими лицами всего пара сантиметров, внимательно смотрит мне в глаза и выдаёт: – Зачем ты пытался уговорить отца оставить ребёнка своей...м-м-м,
Не знаю, чем ей не нравится слово «любовница». Наверно, оно не вписывается в этикет воздушного замка из мыльных пузырей, в котором иногда, и я только сейчас допёр до этого, любит зависать Варюшка.
–Ты тоже этого хотела, – напоминаю ей довольно сухо и даже грубо.
Запахло необоснованными наездами, а я их не очень люблю. Как не люблю, когда всю вину пытаются спихнуть на меня, хотя косячили вместе.
Но у Вари совершенно иные намерения и взгляды на всё это. Кажется, она даже до конца не понимает моей машинальной пикировки, хоть я и был уверен, что услышит всё по голосу. Она не тупая – кажется, она просто ужасно наивная и пытается искать в людях свет, как бы дебильно ни звучало.
–Я иногда зависаю, – говорит честно, поджимает губы и немного опускает лицо с порозовевшими щеками. – Если меня вовремя не притормозить, то на эмоциях я могу натворить много глупостей.
Звучит немного странно, но я всё равно верю. И списываю всё на эмоции и её интересное положение – во всяком случае, так проще, чем сидеть и копаться в каждой мелочи. На последнее у меня сейчас нет ни сил, ни желания.
Да и на разговоры всего этого нет, но Варя призналась честно, и свернуть разговор с моей стороны сейчас будет не очень порядочно.
–У моей матери был выкидыш, – говорю ей без лишних переживаний, просто как факт, что давно случился и успел покрыться в сознании толстой непробиваемой коркой, не причиняющей такого дискомфорта, как в первый раз.
Но это у меня, Варя же вздрагивает и замирает, уткнувшись взглядом куда-то в область ворота моей рубашки. Она молча ждёт продолжения, а я туплю и не знаю, как сказать ей обо всём максимально быстро и так, чтобы она не переживала.
–Это случилось больше двадцати лет назад, так что тебе сейчас меньше всего нужно переживать. Я не знаю всей мути, но по итогу пошли осложнения, а вслед за ними и бесплодие. Для мамы это было ударом, подкосившим нервную систему, для отца, мечтающего о младшей сестре для своего сына, тоже.
Варя молчит, но её взгляд буквально кричит, передавая все те эмоции, что бушуют сейчас внутри её хрупкого, не готового к потрясениям мира.
–Отношения у родителей натянулись, – продолжил я нехотя – не продолжал бы, да Варька слишком перепугалась. – Мама ушла в себя, отец уже предпринимал попытки уйти из семьи, но почему-то всегда возвращался. Не удивлюсь, если где-нибудь гуляют Минины-младшие, о которых не знает мама, а может даже и отец. Так что прекращай страдать, женщина. Иначе покусаю.
Глава сорок вторая. Варя
Я пропускаю его шутливую угрозу мимо ушей и цепляюсь
–Значит, – медленно роняю спустя минуту тишины, которую Егор щедро мне предоставил, – это не первая подобная история у твоего отца?
Мне очень неловко говорить об этом, не покидает ощущение, что я лезу не в своё дело, и успокаивает только спокойно реагирующий и сам всё рассказывающий Егор.
–Это первая история, в которую он и его новая подруга втягивают меня. Ну и да, раньше я не пытался влиять на их решения.
Егор пожимает плечами, протягивает руку и цепляет прядь моих волос. Обычно мужчины стараются убрать мешающие волосы с лица своей половинки – заправить за ушко, как это делают в красивых фильмах и старых книгах, но эта история явно не про Минина. Он – сплошное разрушение, потому что двумя руками не очень осторожно и даже немного больно стягивает резинку с моих волос, лохматит их пятернёй, перекидывает через плечо и начинает перебирать пальцами.
На его лице – умиротворение и спокойствие, и капля чего-то вредного в глазах.
–Предлагаю забить на всех и жить для себя, – его голос тёплый и сладкий, как горячий шоколад с молоком.
Егор прячет улыбку в уголках глаз, отделяет одну прядь моих волос от основной массы и делает из неё усы. Я смеюсь от того, как забавно он выглядит с надутыми «бантиком» губами, смешинками в глазах и видом уверенного в себе человека.
–Сложно отказаться от такого заманчивого предложения, – я делаю вид, что раздумываю над его словами, хотя мы оба знаем, что я уже согласилась.
–Я буду переманивать тебя на свою сторону печеньем, – клятвенно заверяет Егор и важно кивает в подтверждение своих слов.
Я не могу удержать улыбки.
–Тыквенным, – вношу своё предложение, – с шоколадом.
И получаю в ответ вполне ожидаемую реакцию: Егор удивленно вскидывает брови, смотрит на меня со светлым непониманием и признаётся:
–Никогда о таком не слышал.
Это именно то, на что я и рассчитываю, потому что про тыквенно-шоколадное печенье знают вообще единицы. Это – гарантированный способ удивить кого угодно.
Я придвигаюсь к Егору совсем близко, так, что наши носы соприкасаются, улыбаюсь ему в губы и шепотом провозглашаю:
–Тогда это я переманиваю тебя.
Мы не уезжаем из офиса в ближайший час: у Егора пара-тройка важных дел, которые не могут решить без него. Или могут, но не нашлось ещё такого человека, которому бы он настолько доверял – он сам так сказал.
А пока его нет, я возвращаюсь за его стол, на котором всё так же лежат мои наброски из прихваченной из дома папки.
Этот час пролетает для меня довольно быстро и продуктивно – я успеваю сделать ещё три наброска, которые, конечно, требуют серьёзной детализации, но это всё же лучше пустого листа.