Двойня для босса. Стерильные чувства
Шрифт:
***
– Вашей жене плохо? – пробивается женский писк в мое затуманенное сознание.
Ощущаю себя так, будто с разбега нырнула в воду с высокого пирса. Едва не достигла дна и только сейчас медленно поднимаюсь к поверхности. Но самое страшное, что мне не хочется всплывать.
– Она не… – раздается над самым ухом. – Неважно. Помогите ей, – звучит не как просьба, а как приказ. Тоном, не терпящим возражений, от которого мурашки по коже.
Этот хрипловатый баритон с грубоватыми повелительными нотками кажется мне смутно
– Фу, – морщусь я и машинально отворачиваюсь от источника невыносимой вони.
Утыкаюсь лицом в чье-то плечо, провожу носом по грубой ткани пиджака, делаю вдох и… Узнаю приятный мужской аромат. Кофе, мята, едва уловимый табак… Мое сердце ускоряет бег, намереваясь выскочить из груди, а я ошеломленно распахиваю глаза. Очень медленно отстраняюсь, будто любое мое неверное движение может спровоцировать взрыв. И растерянно поднимаю взгляд на «спасителя», в чьих руках мне непозволительно тепло и уютно.
Взываю ко всем богам: только бы это оказался не…
– Стас? – выдыхаю со стоном.
И без того черные глаза мужчины стремительно темнеют. Он явно удивлен, что я знаю его имя, а ведь это простая случайность. Не хотела запоминать, но оно само врезалось в мозг. Как вирус.
– Ты как? Тебе уже легче? – выдавливает из себя Стас привычно спокойным тоном, а я лишь слабо киваю.
Мы вдвоем сидим на стульях прямо в коридоре клиники. Вокруг снуют другие пациенты, искоса поглядывая на нас. Но почему-то мне нет до них никакого дела. Словно никого больше не существует. Только я и загадочный мужчина, который слишком часто и неожиданно врывается в мою жизнь.
– Напугали вы мужа своего, – усмехается медсестра рядом с нами.
– Он мне не… – закашливаюсь внезапно. – Неважно, – отмахиваюсь. – Все прошло, я в порядке.
Поворачиваю к женщине голову, замечаю в ее руках нашатырь и вату. Вот чем меня в чувства привели. Интересно, сколько времени я провела без сознания? В обнимку с посторонним мужчиной, который и сейчас отпускать меня не спешит. Придерживает за плечи бережно, но крепко, словно я рассыплюсь, если отпустит. Скользит взглядом по моему лицу, вгоняя меня в краску.
Медсестра, убедившись, что я окончательно пришла в себя, уходит по своим делам. Оставляет нас со Стасом, отчего становится еще более неловко. Спешу высвободиться из чужих рук и осознаю, что должна успеть на прием к Андрееву.
Ойкаю встревоженно, отталкиваю мужчину и рывком поднимаюсь. На секунду теряю равновесие, оступаюсь, но Стас мгновенно оказывается рядом и подхватывает меня за талию.
– Осторожнее, – недовольно отчитывает меня он. – Беременна? – зачем-то уточняет.
Какое ему дело? К чему подобные вопросы? Мы ведь никто друг для друга.
– Что? – лепечу
Стас смотрит на меня напряженно, хмурит брови и… Сжимает мою талию. Замираю и не знаю, как поступить. Надо бы нахалу пощечину залепить за то, что руки распускает. Женатый мужчина, а ведет себя как бабник! С другой стороны, он помог мне только что. Может, я себя накручиваю? Выдаю желаемое за действительное.
С ужасом признаюсь сама себе в том, что мне приятна его близость. И забота. И пристальный взгляд, что будто в самую душу проникает.
– Шевченко, – раздается за спиной голос Андреева.
Вздрагиваю от неожиданности и сбрасываю с себя горячие ладони Стаса.
– Моя очередь, – поясняю и тут же осекаюсь: я ничего ему не должна. – Спасибо, – бросаю из вежливости. – И прощайте, – намеренно выбираю это слово.
– До свидания, – задумчиво тянет Стас, но выражения его лица я не вижу.
Поворачиваюсь к мужчине спиной и скрываюсь в кабинете врача, на секунду даже забывая о том, как ненавижу и боюсь это место.
Страх возвращается, когда я оказываюсь на узи. В панике дожидаюсь окончания процедуры и вердикта врача.
– Все идет по плану. «Созреваем», – сообщает Андреев.
Расслабленно выдыхаю. Чувствую облегчение, словно камень срывается с моей души и со свистом ухает вниз, раскалываясь на части. Но знаю, что продлится мое относительное спокойствие ровно до следующего визита к репродуктологу.
Врач диктует данные о моих клетках медсестре, которая на этот раз присутствует на протяжении всего приема. Потом вздыхает устало, снимает очки и потирает переносицу.
– Завтра жду вас в это же время, – чеканит Андреев, обращаясь ко мне. – В последние дни перед возможной овуляцией нужно быть особенно осторожными и внимательными. Не пропустить момент.
И быстро выпроваживает меня. Кажется, когда я с Глебом, Роман Александрович принимает нас более сосредоточенно и скрупулезно. Надо с мужем приезжать все-таки. Будь он рядом, мне удалось бы избежать многих неловких моментов. В том числе и Стаса…
– Берегите себя, – тихо обращается ко мне медсестра, когда я открываю дверь.
Оглядываюсь, ловлю на себе ее сочувственный взгляд, перевожу внимание на напряженное лицо врача – и сбегаю из кабинета. Жалость – это последнее, что мне сейчас нужно.
Обидно осознавать, что эти люди осведомлены, какая я неполноценная. Воспринимают меня как попавшего под машину щенка с перебитыми лапами. Усыпить жалко, но и помочь сложно.
Все-таки сдаюсь и начинаю плакать. Мне остро не хватает Глеба сейчас. При муже я обычно держу эмоции под контролем, не позволяю себе скатиться в истерику: он не выносит подобного, заводится с полуоборота и психует.
Сейчас же никто и ничто не может остановить моих слез. Всхлипывая, спускаюсь по лестнице, покидаю давящие стены клиники.