Двойня
Шрифт:
Раздался звон. Украшения чудом не упали со своих стоек. Тут же подошла продавщица. По ее лицу было видно, что она не знает, как реагировать. Маша тем временем прекращать не собиралась. Она зарыдала в голос со словами: «Хочууууууу» и начала стукать кулаками уже по мне. Я спустила ее со стула, но она, не прекращая истерику, уселась на пол и начала стучать босоножками по нему. «Хочууу...» - давно мне не было так стыдно. Стефи пыталась с ней разговаривать, но всё было бесполезно. Дочка захлебывалась слезами, толкала ногами пол и тыкала пальцем в витрину. Я же стояла как вкопанная, не зная, как реагировать. Маша всегда
– Девушка... – услышала я голос за спиной.
Гурьба мурашек тут же пробежала от кончиков пальцев по запястьям, а потом дальше – к локтям, плечам и спустилась вниз по позвоночнику, словно разглядывала говорившего.
– Девушка... – он обращался к продавщице.
– Давайте я приобрету это колечко для маленькой принцессы.
Я всё ещё продолжала стоять, наблюдая за Машиной истерикой. Саша крепко сжимала мою ладонь, прижавшись всем телом к руке. Она тоже не понимала, что происходит, но я видела, как первые слезы начали капать и из ее глаз. Господи, ещё одной истерики мне не хватало. Наконец, я вышла из оцепенения, подхватила Машу на руки, оставив Сашу на попечение Стефи, и потащила прочь из магазина. Я негодовала! Единственным моим желанием сейчас было отшлепать ее как следует за непристойное поведение!
И я уже замахнулась, когда мы уже сели на диванчик. Точнее, я села, а она продолжала перекатываться с одной стороны дивана на другую, едва не падая на пол, и кричать. Но мою поднятую руку сжали чужие горячие пальцы в объятья.
– На... – проговорил голос и протянул Маше синюю коробочку.
Слезы мгновенно высохли на ее глазах. Она довольно взяла коробочку, аккуратно открыла и застыла, разглядывая грани изумруда, блестевшие в свете дневных ламп.
Я подняла глаза. Не ошиблась. Это был он. Зачем он это сделал?! Противоречие клокотало в горле. С одной стороны, я была ему благодарна за то, что он появился в самый нужный момент и спас меня от всеобщего позора, с другой стороны - этот жест… Для чего он его сделал? Чтобы втереться в доверие ко мне и к моим детям? Чтобы доказать, что он может позволить себе всё? Но это глупо! Или чтобы показать свое небезразличие к моим… нет, к своим девочкам. Хотя вряд ли он знает, что это его дети. Может только догадываться.
– Зачем? – пересохшими от происходящего одними губами спросила я.
В моих глазах застыла благодарность вперемешку с непониманием.
Он не отвечал. Лишь любопытно следил за детскими пальчиками, которые аккуратно достали кольцо и надели его на большой пальчик. Конечно, оно оказалось огромным по размеру. Но Машу это не расстроило. Она довольно любовалась украшением.
Подошла Стефи вместе с Сашей. Дочка бросилась мне на шею. Она не любила чужих людей, поэтому, когда я ее неожиданно бросила вместе с практически незнакомой тетей, она, естественно, испытала огромный стресс.
– У вас, наверное, кризис трех лет. Помню, Эльза про свою дочку рассказывала, тоже жаловалась, что истерики на ровном месте закатывает, валяется по полу в магазинах. Ох, и избалованная она у них, - заклокотала Стефания в своей излюбленной манере.
– Наверное, - машинально ответила я.
– А это кто?
– бесцеремонно поинтересовалась Стефи, указывая взглядом на отца детей.
Я чуть не выдала настоящий ответ, но вовремя
– Не знаю.
Макс покачал головой, развернулся и ушёл. Где-то в груди что-то всколыхнулось. Я грустно посмотрела ему вслед. А Маша закричала:
– Спасибо, дядя!
– Тише… - зло оборвала ее я, боясь, что он услышит и вернётся.
Но этого не произошло.
Домой я ехала в растрепанных чувствах. Стефи без умолку болтала, а я смотрела то в окно то на надвигающиеся дождевые тучи, пытаясь найти разгадку поведения Макса, то на утомившихся и заснувших девочек, пытаясь понять, похожи ли они на отца. Ведь когда-то я поклялась, что он ничего не узнает о детях. Но каждая наша встреча, случайная или нет, лезвием режет по сердцу, оставляя шрамы в памяти. Почему? Почему в таком огромном городе мы умудряемся встречаться? Это какой-то рок. Злой или нет? Для чего это и кому это нужно? Чтобы я и девочки бесконечно мучились? Или чтобы я рассказала, он принял детей, и мы, наконец, обрели такое долгожданное счастье?! Нет! Нет! И нет! Не собираюсь я ему ничего рассказывать. К тому же мы и сейчас счастливы.
Петин телефон был занят. Я по очереди понесла девочек в дом.
Когда я уложила на кровать на втором этаже обеих, до меня донесся гневный голос мужа:
– Нет! Нет! Нет! Я тебе говорю, я не отдам их. Ни за какие деньги. Я люблю их больше жизни!
Медленно вошла во спальню. Обычно он не решал рабочие вопросы здесь. Чтил место сна. Верил, что должна быть особая энергетика.
Особую энергетику сейчас я почувствовала моментально. Его гнев витал в воздухе невидимыми облаками.
– Кого ты не отдашь?
– шепотом произнесла я, боясь, что молния из невидимых облаков попадёт в меня.
– Никого не отдам, - зло проговорил Петя и обнял меня так крепко, как никогда не позволял себе.
И в этом объятии я почувствовала всю его боль. Боль внутреннего одиночества. Боль брошенного ребенка. Боль настолько пронзительную, что хотелось выть вместе с его внутренним желанием.
Но мы оба знали, что это непозволительно.
– А кто-то хочет забрать кого-то?
– отстранилась я испуганно.
– Все будет хорошо, - погладил Петя меня по голове и поцеловал в лоб.
– Как съездили?
– Отлично, Маша закатила истерику…
Глава 6.
Встреча с девочками, так похожими на ту девчонку из его детства, не давала Максу покоя. Он всё думал о них.
Невыносимо. Всё было невыносимо. Сама мысль о том, что происходило до этого времени, угнетала его. Как он мог?
Он старался не думать о том, что сделал. Но думал. Беспрестанно. Днем и ночью.
Девочки… Какие же они милые и красивые. Обе похожи на мать. И на него. Да-да, нос, кажется, его. И губы тоже. И эти ладошки! Какая прелесть! Как нежные пальчики Машеньки неспеша доставали колечко. Он еще никогда не был так счастлив, даря женщине кольцо. Наверное, потому что всегда это были дамы в возрасте. Как же ему сейчас хотелось обнять их, вдохнуть запах детского шампуня, взять на руки - обеих сразу, и закружить, пока они радостно не начнут смеяться. Как же хотелось не просто видеть их изредка, изподтишка, случайно, а проводить с ними дни, вечера и даже ночи, убаюкивая их сладкими словами колыбельных.