Двойня
Шрифт:
– Дочек? – почти беззвучно, одними губами произнесла я, чувствуя, как удары сердца балансируют где-то на грани жизни и смерти.
– Да, - прошептал Петя и уткнулся губами в моё ухо.
Слезы, так долго спавшие в моем теле, хлынули сами по себе.
– Нашли? – прибежала мама из кухни. – И где они?
– На Рублевке, в одном из особняков.
Петя смахнул рукой что-то со щеки. Мои слезы катились, а я почти обезумевшими глазами смотрела на него и не понимала, что мой голос давно уже кричит:
– Что ты стоишь?! Бегом! Поехали туда! Сейчас же! – а руки дергают за ворот
– Люда... – он, как обычно, взял мое лицо в свои теплые ладони и попытался поймать мой взгляд.
Для меня же все происходило как в тумане. Тело непослушно дергалось из стороны в сторону, руки ходили ходуном, ноги чуть не подпрыгивали.
– Люда... – строгим голосом проговорил Петя, пытаясь вернуть меня к сознательной жизни. – Ты должна успокоиться. Прямо сейчас.
– Как?! Как я могу успокоиться, если мы нашли их?
Я резко убрала его руки, постепенно приходя в себя и осознавая то, что я сейчас произнесла. Нашлииии!!! Наконец-то!!!
– Я собираюсь и выезжаем через 5 минут, - твердо произнесла я и, никого не слушая, поднялась наверх переодеваться.
– Люда... – услышала прилетевшее в спину слабое возражение мужа и мамы одновременно, но не обернулась на него.
Через несколько минут Петя поднялся в комнату. Я надела первое попавшееся под руку платье сиреневое с зелеными ромашками и розовые колготки, сверху натянула белую кроличью шубу и оранжевые сапоги-ботфорты. Я всегда одевалась модно и со вкусом. Но сейчас было абсолютно все равно, как я выгляжу, - главное, что не в домашнем наряде.
Петя удивленно осмотрел меня, вскинул бровь, но ничего не произнес. Быстро переоделся. Мы спустились, сели в машину. Мама тоже поехала с нами. Никаких возражений она не принимала. Вся в меня. Или наоборот, я – в нее. Раньше мы не были столь близки, но исчезновение девочек объединило нас.
– Петя... – кусая губы, в дороге проговорила я.
– Что?
– Ты сказал, что по периметру твои люди, верно?
– Да.
– Ты же попросил их, чтобы они не заходили в дом и не делали ничего противозаконного? – осторожно поинтересовалась я.
– Да, дорогая, конечно, не сомневайся. Ты же знаешь, я люблю девочек, они мне как родные.
– Пожалуйста...
– Что такое? – на минуту он повернул голову, оторвавшись от дороги и пытаясь разглядеть эмоции на моем лице.
– Прошу тебя. Я хочу зайти в дом одна.
– Ты с ума сошла?!
– Нет! Ты сам говорил, что Макс ничего не сделает с детьми. Он не навредит им.
– Но если он увидит тебя...
– Нет! Он ничего не сделает! – твердо повторила я. – Я зайду сама, первая, - железный тон полетел из моих губ.
– Ты уверена? – помолчав, переспросил Петр.
– Да, Петенька... Пожалуйста, я тебя очень прошу. Так будет лучше для девочек. Все-таки я их мама, - удрученно вздохнула я. – И не надо их пугать вооруженными людьми. Это стресс и ужас на всю жизнь. Лучше давай мы будем решать все мирно, как ты и хотел.
Муж недовольно нахмурил брови, но кивнул. Кажется, убедила его.
Пока мы ехали, в машине царило молчание. Только Пете периодически звонили его люди и докладывали об обстановке, сообщая, что в доме все тихо и
– Люд...
Мы остановились возле особняка. Охраны не было видно – ни их, ни нашей. Густые заросли кустарников говорили о том, что в нем давно никто не жил.
– Что? – Петя тронул меня за руку, когда я решительно открыла дверь автомобиля.
– Будь, пожалуйста, аккуратна. Не устраивай скандалов и истерик. Оставь свою ненависть на потом. Сейчас важно забрать детей.
Увидела в зеркале, как мама согласно кивала головой.
– Хорошо, - кивнула и я тоже, выставляя одну ногу на асфальт.
– И ещё...
– Что? – обернулась.
– Если ты через пятнадцать минут не выйдешь, я зайду.
Кивнула опять.
– Возможно, даже со своими людьми.
Кивнула снова.
– Не пугайся. И дочек надо бы настроить.
Ещё кивок.
Мои мысли уже были где-то далеко.
Толкнула дверь забора. Она уже была открыта. Ах, да, там же Петины люди. Аккуратно, стараясь не привлекать к себе внимания, пошла по тропинке к дому. Входная дверь тоже была открыта. Видимо, наша охрана подготовилась к приезду. И сигнализацию успели уже отключить. Хотя вряд ли она тут была. По слою грязи на лицевой стороне дома видно, что тут давно не наводили порядок. Скорее всего, особняк пустовал долгое время.
Проникла в помещение. Чуть затхлый запах донесся до моего носа. Не снимая обуви, на носочках пошла наугад. Моему взору открылась гостиная. Она была пуста. Дверь в соседнюю комнату была закрыта. С кухни доносились запахи, напомнившие мне о том, что я сегодня еще не завтракала даже. Наверное, семья собралась там, хотя... голосов девочек не слышно. Медленно приблизилась к кухне. Слегка ссутуленная, явно немолодая женщина, что-то кашеварила. Не похожа она на красивую жену Макса, которая мелькала в новостях вместе с ним.
Поднялась по винтовой лестнице наверх. Подозрительная тишина для дома, который должен шуметь детскими голосами. Чем можно так завлечь детей, чтобы было так тихо? Или... Неужели дочки за столько времени изменились? А может, он их держит взаперти и с кляпом во рту? А может... Ужасные мысли, одна страшнее другой, лезли в мою голову.
Приоткрытая дверь. Я, затаив дыхание, медленно начала отворять ее. Его спину я узнала моментально. Уткнувшись в экран ноутбука, он что-то активно печатал. Тем лучше. Пусть сидит и печатает, а я сейчас тихонько уведу детей. Начала прикрывать дверь, попутно разглядывая, есть ли замок, чтобы закрыть Макса в комнате, но дверь предательски скрипнула. Я замерла. Миллионер обернулся и замер тоже. Никто из нас не решался нарушить гнетущую тишину. Мы говорили взглядами. Его – удивленно-восхищенный и мой – ненавистный, с нотками злости и разочарования. Сейчас у меня не было ни капли того чувства, которое возникло в день нашей первой встречи, когда я, ошарашенная свалившейся славой, на драйве и эмоциях отдалась ему.