Двойня
Шрифт:
Он промолчал. Это означало согласие. Неудивительно. Стоило задуматься об этом раньше.
– Долго ты собираешься дуться на меня?
– Дуться? – вскинула бровь я.
– Да.
– Я не дуюсь.
– Ты будешь меня слушать?
– А разве у меня есть выбор? – посмотрела на него я.
– Выбор всегда есть. Но зачастую он не в твою пользу.
Как же меня бесит! Меня просто бесит Петя! Это он оказался слишком правильным мальчиком, мужчиной, а не Макс. Макс вон выкрал девочек. Разве правильный папочка поступил бы так?!
– Такой же выбор, как тогда в больнице? – постаравшись унять бушующие в теле эмоции, посмотрела я на Петю.
Он потупил глаза.
– Люда... Я не желал тебе зла.
– Я знаю.
– И девочкам тоже.
– Я знаю.
– Меня попросили приютить тебя.
Ах, вот в чем была сделка!
– Макс? – уточнила я.
Сейчас хотелось закурить, как это обычно показывали в фильмах, когда герой попадал в сложную ситуацию.
– Да, он, - Петя кивнул. – Мы друзья. Точнее, были ими, пока не появилась ты.
Он выразительно посмотрел на меня. Что он ждал? Извинений? Но я никого не разлучала и ни к кому жить не напрашивалась.
– Ммм... – лишь смогла промычать я.
– Мои люди следили за тобой по приказу Макса. Ты всегда была под наблюдением. И чем больше я пересматривал видеозаписи с тобой, тем больше... – он осекся, набрал в грудь воздуха и продолжил:
– Ты была такой особенной...
– Ну хватит, Петь! – резко прервала его я.
Вся эта ваниль мне порядком надоела. Я не понимала, говорил ли он всё это специально, чтобы удержать меня, или же он в действительности что-то испытывал ко мне. Но почему тогда ни разу не сказал прямо об этом? Всё какими-то намеками и подачками.
– Когда ты оказалась в трудной ситуации, Макс попросил помочь.
«Макс попросил помочь...», - в голове передразнила я Петю.
– Почему он сам не приехал, а действовал через друга?
– Это вопрос к нему, а не ко мне, - отрезал Петр.
Как же бесило его благородство!
– И что ты получил взамен на то, чтобы я жила у тебя?
Я постаралась спросить это как можно более бесстрастно. Но все же в душе скрежетало чувство злости. Я что, игрушка?! Игрушка для богатых мальчиков, которые вправе решать мою судьбу?! Ну уж нет! Больше не буду марионеткой в их руках! Теперь я сама буду решать, что, как и с кем.
– 25 % его состояния.
О, Боже! Я закрыла лицо руками. Меня купили. Так мерзко я себя ещё никогда не чувствовала. Даже когда узнала про измены первокурсника.
– Уходи, Петя. Я больше не хочу тебя видеть.
– Нет. Ты поедешь со мной.
Я удивилась его настойчивому тону и выразительно посмотрела на мужа.
– Девочкам нужен отец. Я – их отец. Пусть не биологический, но исполняющий его функции. Они любят меня.
– Ты смеешь манипулировать моими детьми?! – взвилась я.
– Да. Подумай о них. Какая эта будет травма. Мы только забрали их от псевдо-папаши, а ты теперь хочешь отобрать у них и настоящего?
Огонь негодования клокотал в груди.
Я пыталась справиться с эмоциями, но они беспечно лезли наружу, выливаясь в мои слезы. «Выбор всегда есть. Но зачастую он не в твою пользу», - передразнила я в голове Петю.
– Ты опять не хочешь оставить мне выбора? – мой голос звучал слишком жалостливо.
Так, что стало противно от самой себя. От того, что я не могу противостоять этим богатым мальчикам. От того, что всё так же остаюсь марионеткой, пока есть чем манипулировать мной. Мои девочки – их веревочки, хотя должно быть наоборот. Обычно матери используют детей в своих целях. Но я так не могу. Дочки – самое ценное, что есть в моей жизни. Я не могу жертвовать ни их здоровьем, ни эмоциональным состоянием ради своего благополучия.
– Выбор всегда есть, - повторил Петя. – Но подумай о детях.
Я встала. Сбросила его куртку с плеч. Надела шубу.
– Я готова вернуться в дом на некоторое время, пока дочки не оклемаются от происходящего.
– Хорошо, как скажешь, - довольно проговорил муж.
Замолчала, раздумывая. Мы не заключали брачный договор. А, значит, я могу претендовать на часть имущества, купленного во время нашего союза. Значит, при разводе я не останусь совсем «голая».
– Но отношения мы прекратим, - твердо произнесла я, следуя за Петей к машине.
Он кивнул, но больше не произнес ни слова. Всю дорогу мы не говорили.
Забрали девочек, успокоили их, восстановили ту гармонию, которая раньше царила в нашей семье. Но теперь эта гармония была какая-то чересчур зыбкая. Казалось, любое необдуманное слово может ее нарушить. Напряжение невидимыми комьями летало в воздухе и напоминало, что всё не так гладко у нас в семье, и что любое неверно сказанное слово может превратить затаившиеся обиды в целый ураган.
Мама не лезла в наши дела. Пока дочки были не с нами, я осмелилась рассказать ей всю правду. Что отец не Петя, что забеременела я не в браке, что боялась признаться. На удивление, она поняла меня. А когда я сообщила, что Макс – это тот самый мальчик из моего детства, мама лишь горько усмехнулась и произнесла:
– От судьбы не уйдешь...
Эти слова тронули мою душу. Умела она сказать просто, ёмко и ровно в болевую точку. Все чаще я начала прокручивать их в голове, пытаясь понять суть. От какой судьбы? Что она имела в виду? Что мы с Максом должны быть вместе?
Как отражение моих мыслей, по ночам мне начал сниться Макс. Маленький, потом взрослый, затем мы с ним вместе там, на сеновале... Я просыпалась в поту и смотрела на звездное небо сквозь оконное стекло, ища наверху ответы. На самом ли деле Макс – моя судьба? Или это всё случайное стечение обстоятельств? А чувства? А что чувства? Мы их придумали сами. Нет никаких чувств. Но каждодневные сны пытались сказать мне об обратном.