Двойные неприятности
Шрифт:
— Дьявольщина! — воскликнул я, начиная раздражаться. — Позвоните сенатору и убедитесь.
И тут он задал смешной вопрос:
— И как долго все это продолжается?
— Что «продолжается»?
— Ваше сотрудничество с Хартселльской комиссией.
— Практически каких-нибудь пятнадцать минут. Но...
— Как удобно, верно? На Хартселльскую комиссию вы работаете пятнадцать минут, а вообще работаете на Майка Сэнда и Рейгена?
— Что вы мелете?! — завопил я. — Какого черта...
— Я не могу сказать вам, на кого работаю
— Не можете или не хотите?
— Понимайте, как угодно вам.
— Послушайте, — продолжал я, — я не хочу давить на вас, но при необходимости мы можем силой принудить вас.
Скотт мне не ответил. Я продолжал:
— Давайте валяйте в том же духе. У нас есть человек на побережье, который может вручить вам повестку в суд, не успеете вы и глазом...
Скотт прервал меня на полуслове:
— Не пугайте меня, дружище. Может быть, ваш человек и может вызвать меня повесткой в суд. Однако ему туго при этом придется.
Я услышал в трубке частые гудки, бросил ее на рычаг и, закурив сигарету, задумался: чем объясняется враждебность Скотта?
— И кто говорит, что журналы всегда пишут правду? — спросил я вслух. Потом напялил на себя пальто и шляпу, спустился вниз и поехал по улицам Вашингтона, покрытым снегом, в таксопарк «Ветераны».
Первый раунд завершился победой Скотта. Но это было только начало.
— Лысый парень по имени Чарли? — повторил диспетчер, заступивший на дежурство утром. — Наверное, тот, что дежурил вчера с четырех дня до полуночи, Чарли Дерлет. А в чем дело?
— Мне нужен его домашний адрес.
— Мы не сообщаем домашние адреса наших сотрудников, мистер.
— Ну точно как пишут в рассказах о шпионах.
— Хватит и обычной полиции. Я не ищу неприятностей.
Я вынул фотокопию своей лицензии и показал ее парню.
Это не произвело на него никакого впечатления.
— Вы частный детектив. Ну и что с того?
— А то, что, если вы позвоните в офис сенатору Хартселлу, вам сообщат, что я провожу специальное расследование по поручению Хартселльской комиссии.
Диспетчер поверил мне без всякого звонка. Видно, я его заинтриговал, и он все тем же сварливым тоном осведомился:
— И что такого натворил Чарли?
— Мы обсудим это с ним самим.
— Я имел в виду, что он — бывший дальнобойщик.
— И когда это он занимался грузовыми перевозками?
— Он пришел сюда, когда дали пинка под зад тогдашнему боссу, Торгесену, примерно года три назад.
— Это было приблизительно в то же время, когда Хэнк Кэмбриа пересел на такси?
— Кэмбриа? Я уже сказал все, что мог.
— За исключением адреса Чарли Дерлета.
Он вздохнул и назвал мне адрес.
По пути к Дерлету я заехал в здание сената и взял свое удостоверение в офисе Хартселльской комиссии. Сенатора не было на месте. Пару минут я почесал язык с его секретаршей, рыжей красоткой, которую все, включая и самого сенатора, называли милашкой, а потом покатил на север через весь
Чарли Дерлет жил в густонаселенном квартале по соседству с промышленной частью города, в двух кварталах от Нью-Джерси-авеню и совсем близко к штаб-квартире Вашингтонского отделения «Национального братства грузоперевозчиков».
Его квартира находилась на третьем этаже в доме без лифта.
Мальчуган с совиными глазами, гонявший мяч в полутемном коридоре, проследил, куда я направляюсь, а когда я стал звонить в квартиру Дерлета, сказал:
— Никого нет дома, мистер.
Его мячик подкатился ко мне, и я пнул его ногой:
— Может, он еще спит? Ведь он работает до поздней ночи.
— Да. Но она-то нет, — многозначительно сказал мальчик. — Его сестра. Хоуп. Она красивая.
— Ты не знаешь, где можно его найти?
— Не-а! Но я знаю, где она.
— И где же?
— Она работает в грузоперевозках. Знаете, это на Нью-Джерси-авеню.
Я поблагодарил его. Он чихнул, стукнул мячом по стене коридора, высморкался, фыркнул и снова ударил по мячу. Когда я спускался вниз по лестнице, мальчишка помахал мне рукой.
«Национальное братство грузоперевозчиков», как магнит железные скрепки, притягивало все составные элементы дела, которое я расследовал.
Здание штаб-квартиры оказалось большим викторианским чудовищем с остроконечной двускатной крышей, вмещающим, должно быть, комнат пятьдесят. Прилегающая к дому лужайка была превращена в парковочную стоянку, и ряды дорогостоящих новых автомобилей были единственным признаком чрезмерного богатства обитавших здесь чиновников.
Огромная вывеска у входа гласила: «Штаб-квартира Национального братства грузоперевозчиков» и чуть ниже: «Добро пожаловать, брат!» В просторном холле на первом этаже сидели за голыми столами, попивая кофе и играя в карты, человек двадцать рядовых членов. Одеты они были в джинсы, потрепанные вельветовые и матерчатые брюки и ветровки. В своем твидовом костюме и габардиновом пальто я выглядел здесь странно, как пятно кроваво-красного кетчупа на воздушном белом креме семислойного торта.
Ко мне подошел крутой парень в свитере с высоким воротом и процедил сквозь зубы всего три слова:
— Что вам нужно?
Я мог бы сказать, что хочу видеть Хоуп Дерлет. Я мог бы сказать, что я из Хартселльской комиссии. Я мог бы сказать, что вывеска гласит: «Добро пожаловать, брат!», поэтому валите ко всем чертям. Однако я сказал следующее:
— Я хочу видеть Таунсенда Хольта. Передайте ему, это касается миссис Сэнд.
— Да ну?
— От тебя не убудет, сынок. Давай попробуй.
«Сынок» бросил сердитый взгляд, но повернулся и процедил через плечо:
— Подожди, папаша, — и, пройдя через весь этот холл, скорее похожий на амбар, в дальнем его конце стал подниматься по лестнице.