Двуногие лебеди
Шрифт:
Жердину в землю воткну,
Она обретёт свои корни.
Под ней среди тёплой травы
Вспомнит меня юнец.
Переживёт он войну,
Взращённую на попкорне.
У дерева вместо листвы
Миллионы сердец.
Величественный обман
Расчётливых «патриотов».
«Ура» прокричать готов
Лакей за уют и мзду.
Не умирает план
Иуды Искариота.
Но выдумки новых скотов
Позорны и на виду.
У
Поклонники всё тучнее,
Но только украден он
У нищих и голытьбы.
Выкрики наглеца
Или «ура», точнее,
Слушать уже не резон,
Если мы не рабы.
* * *
О чудесах я толкую…
Один известный вандал
Скорость развил такую,
Что сам же себя обогнал.
Ведунья ему нагадала
Сто гор золотых на веку.
Встретил в лесу я вандала,
Сидящего на суку.
Себя ожидал терпеливо,
Потерянного в бегах,
И улыбался криво,
Будто Кот в сапогах.
В стремлении небывалом,
Потерянный навсегда,
Пока что остался вандалом
Без совести и стыда.
Всё это бы стало сказкой,
Если б ни тысячи «но».
Он смотрит на мир с опаской,
Себя найти не дано.
Вы доигрались, милый…
Допрыгались, супостат.
Чёрт вас возьмёт на вилы
И перебросит в ад.
О чудесах извечно
Мы слышим немало вестей.
Сидит на суку человечек,
Жертва чумных скоростей.
Деятельный, без лени,
Но жалок полпред Сатаны.
Ретивым был в ограбленье
Народов своей страны.
Теперь раздвоился чётко,
Продемонстрировал прыть.
Осталось его с почётом
В горькую землю зарыть.
* * *
В глубине большой планеты,
Где на прахе прах, что жмых,
Мертвецы несут портреты
Всех, пока ещё живых.
На портретах лица наши
Среди вечной, чёрной тьмы,
И оплакивают павших,
Потому что пали мы.
Пали так, что не подняться,
Не воспрянуть, не восстать.
Правят нами тунеядцы,
Грабят с чистого листа.
Под землю плач великий,
Над планётой вьётся стон.
Под землёю наши лики,
С ними тысячи колон.
В глубине Земли, пожалуй,
Скорбь усопших глубока.
Смерти мы не избежали,
Пусть ещё живём пока.
Плачет пращур наш в могиле,
И ругать его грешно…
Мертвецы
Нас уже давным-давно.
День настал, пожалуй, судный,
Предвещающий конец…
Нынче разобраться трудно
Кто живой, а кто мертвец.
* * *
Ветер гонит пургу
По долине вперёд,
Только я не могу.
Совесть мне не даёт.
Пусть не видно ни зги
И позёмка метёт,
Никогда без пурги
Пустозвон не живёт.
Он продуман, речист,
Врёт на всех рубежах.
Речи так горячи,
Будто сел на ежа.
По России пурга
Каждый час, каждый день.
Много слов у врага,
Но они – дребедень…
Он себе на беду,
Утопая во лжи,
Словно муха в меду,
Напоследок… жужжит.
Замело всё не вдруг,
Ни путей, ни дорог.
Ложь растает вокруг,
Будет день, будет срок…
Ветер гонит метель…
Я его не виню.
Но пора канитель,
Истреблять на корню.
Двуногие лебеди
Бездонна пропасть. Корешки, вершки
В коварной бездне рыночных идей…
Технический осмотр прямой кишки
Идёт в оффшорах наших лебедей.
А лебеди застенчиво белы,
На всех одна прожорливая пасть.
У нас не только соколы голы,
Ещё и люди. Некуда упасть…
Но лебеди всё тащат за бугор
И кормят закордонную братву.
Восторжен самый главный компрадор,
Ликует не во сне, а наяву.
Как ликовать ему не надоест
И превращать нелепицу в аврал!
Хранитель странных заповедных мест,
Губитель тех, кого он обобрал.
Прижав к ногтю виновных без вины,
Он разделил «пернатых» по сортам.
Смешная гордость раненой страны,
Разграбленной «элитой» дочиста.
Нет, над Землёй не лебединый пух,
А ряженых летит по ветру прах.
Но главный олигарх… он не лопух,
Не президент и даже не монарх.
В двуногих лебедей нельзя стрелять,
Ограбивших доверчивых «ворон».
У них пока действительность на «ять»
Но только так… до главных похорон.
Бездонна пропасть, будто беса взгляд,
Сжигающий и судьбы, и сердца.
Пусть только эти лебеди летят
В неведомую бездну без конца.