Дядя самых честных правил 4
Шрифт:
— Отставить умирать, Саблин! Я не отдавал такого приказа.
Он удивлённо открыл глаза.
— Ч-что?
— Вы, Саблин, паникёр. Вам ещё жить да жить, а не переживать из-за царапины.
Прапорщик обиженно поджал губы.
— Я…
— Вы, именно вы. Лежите спокойно и перестаньте изображать барышню, порезавшую пальчик. Если вы под огнём противника смогли держать щит, то и с этим справитесь легко. Вы меня поняли?
— А-а-а, — он слабо улыбнулся, — вы шутите!
— Так же как и вы, когда строите из себя умирающего.
Он кивнул, разом потеряв несчастный вид.
—
Я похлопал его по руке и встал. Хотел вернуться на бруствер, но взгляд зацепился за вершину холма. Над редутами, занятыми пруссаками, поднималось тёмное облако эфира, похоже на огромный гриб. Кто-то могущественный творил страшное колдовство, не сулящее русским войскам ничего хорошего.
Глава 9
Гвоздь, король и талеры
Подхватив «огнебой», я кинулся к выходу из редута. С разбега запрыгнул на телегу и забрался на башню боевого треножника. Пусть высота небольшая, но и с такой я разглядел происходящее.
Атака пруссаков на русские позиции захлебнулась. Там лежали тысячи убитых, раненые заходились криком, дымилась земля от смертных проклятий. Но Салтыков сумел удержать, а затем и отбросить противника. Фридриху не хватило резервов, его части начали откатываться, теряя людей и ложась под ударами русской артиллерии и магов. И тогда прусский король сыграл главный козырь
Фридрих стоял в центре холма Мюльберг, подняв руки и запрокинув голову. В оптический прицел «огнебоя» я видел, как по его вискам катятся капли пота, а под кожей ходят желваки. Ещё бы — эфир вокруг него скручивался в толстые жгуты и поднимался вверх в виде огромного чёрного гриба.
Мне не пришлось гадать, что за колдовство он творит. В воздухе запахло озоном, палёной кожей и кровью. А из шляпки «гриба» в землю стали бить молнии. Там, куда они попадали, с земли поднимались прусские солдаты. В прицел я разглядел, как за мгновение у них закрывались раны, а в глазах появлялся красноватый блеск. Раненые, даже смертельно, вставали, брали оружие и строились, чтобы пойти в атаку.
Я знал, что это такое. Да и кто не слышал про особое умение династии Гогенцоллернов? Так называемое Mirakel des Hauses Brandenburg, «Чудо Бранденбургского дома». Колдовство поднимало в страшную атаку раненых и умирающих солдат, заставляя биться, пока не останется сил. Не чувствуя боли, не испытывая сомнений, они шли в атаку, спасая своего короля. Лишь один недостаток был у этого «чуда» — перебив врага, все, подвергшиеся страшной магии, умирали. Оттого и прибегали прусские короли к этому средству крайне редко.
Бах! Бах! Бах!
Три выстрела ушли в сторону Фридриха. Видит небо, я не хотел его смерти и пытался обойтись захватом в плен. Но, пустив в ход «Чудо», он не оставил мне выбора. Если не остановить короля, русские и австрийские войска раскатают по холмам Кунерсдорфа.
Магические заряды вспыхнули на щите Фридриха и растаяли. Вот, значит, как? Ладно, попробуем достать его «гвоздём». Я вытащил из кармана стальной сердечник и загнал в ствол. Взял на мушку короля и спустил курок.
Ёшки-матрёшки! «Гвоздь» пробил щит и тут
Ещё два выстрела ушли в молоко. Эфирный кокон непредсказуемо отклонял «гвозди», лучше любого щита предохраняя хозяина. Я сунул руку в карман и нашёл только один «гвоздь», последний. Дурак! «Пяти хватит, зачем больше». Так ведь я их больше для эксперимента делал, а не для массовой стрельбы.
Прицелившись, я призвал Анубиса. Давай, дружок, помоги мне! Талант загудел, будто пчелиный рой. С каждой секундой звук становился всё выше и выше, пока не превратился в оглушительный визг. Анубис содрогнулся и выплюнул в сторону Фридриха длинный сгусток горячего эфира.
«Плевок» пробил щит и ворвался под него, как пьяный кочевник в византийский женский монастырь. Круша потоки, корёжа плетения и пожирая эфирные нити. «Чудо Бранденбургского дома», будто живое, отбивалось от некромантской волшбы. Фридрих побагровел, жилы на его шее вздулись, а по лицу прошла судорога. Титаническим усилием он восстанавливал «Чудо», давя колдовство Анубиса. Но прежде чем оно распалось, я выстрелил.
«Гвоздь» вошёл прусскому королю в бок, разорвав мундир и оставив на нём кровавое пятно. Рот Фридриха беззвучно распахнулся, глаза налились кровью, а из носа потекла струйка крови.
Пять. Четыре. Три. Два. Один.
Фридрих дёрнулся всем телом. Уронил руки, закатил глаза и рухнул на землю. Король умер.
Эфирный «гриб» загремел раскатами грома. Вспыхнул алым огнём и распался на дымные всполохи. Словно невидимый жнец прошёлся по полю боя. Все, кого подняло на ноги «Чудо», теперь падали. Мёртвые, как их бывший король.
Я поднял «огнебой» и отсалютовал мёртвому величеству. Простите, Фридрих, прозванный Великим, но, выбирая между мной и вами, я выбрал себя. Покойтесь с миром. Король умер. Да здравствует король!
* * *
Прусские войска беспорядочно отступали. Я бы даже сказал, драпали с поля боя, сверкая пятками. Но всё же некоторые части ещё сохраняли управление и отходили грамотно, не давая русским войскам превратить разгром в избиение.
Наши полки, тоже потрёпанные за битву, не торопились бросаться за пруссаками. Медленно шли вперёд, давя последнее сопротивление. На глазок, как я прикинул, минут через двадцать они дойдут и до моего редута.
Спрыгнув с треножника на землю, я оглядел батарею. Мертвецы выстроились у орудий и смотрели на меня пустыми глазами. Я знал — они ждут моего слова. И без колебаний произнёс его:
— Солдаты! Вы с честью выполнили свой долг. Враг разбит, а ваши смерти отомщены. Благодарю за службу!
Они не шелохнулись, но я чувствовал их довольство. Оставалось сказать последнее.
— Идите с миром. Да упокоит Господь ваши души.
Будто облегчённый вздох пронёсся над редутом. Покойники поклонились мне, все разом. А затем рухнули на землю, уже окончательно мёртвые. Для них эта война закончилась.