Дядя самых честных правил 4
Шрифт:
— Что привело вас в Россию, граф? — я прищурился, разглядывая его в ответ. — Вам надоел Париж?
— Ах, что вы, сударь Урусов, как может надоесть Париж? Увы, только срочные дела заставили меня приехать в Москву. — На лице Сен-Жермена появилась усмешка. — Здесь слишком суровый климат, а дороги ещё хуже. Да к тому же вокруг крайняя дикость и варварство. Эти ваши орки…
На меня накатила обида. Терпеть не могу надутых иностранцев, заявляющихся в Россию и начинающих хаять всё вокруг. Не нравится? Езжай к себе домой, а не учи нас жизни. Тоже
— О да, сударь, — я подался вперёд, — парижские трущобы пахнут гораздо лучше, не так ли? А нищие из Двора чудес, которые попрошайничают днём и грабят ночью, — настоящие философы. Ещё бы! Ведь они авалонские полукровки, а не какие-то там орки. Вы это хотели сказать?
Сен-Жермен поморщился. Он явно рассчитывал на другую реакцию.
— Я не это имел в виду.
— А что же тогда? Вас, кстати, не смущает, что я орк по крови? Не боитесь, что я по-варварски на вас брошусь?
Наши взгляды встретились и вцепились друг в друга мёртвой хваткой. Секунда, другая, третья. Он будто пытался загипнотизировать меня, глядя в глаза и чуть покачиваясь с пятки на носок. Но мне было чем ответить на ментальное давление — Анубис тут же поднялся из глубины, посмотрел через мои глаза на Сен-Жермена и низко зарычал.
А ведь у него есть Талант, почувствовал я. Да, однозначно есть, хоть и прячется от чужих взглядов. Кроме того, перстень Тау обжег мой палец, предупреждая, что граф масон. Ты смотри, как интересно! Куда ни ткни — одни сплошные масоны. Как не думать, что эти чудесные люди не плетут мировой заговор?
Секунды капали, молчание затягивалось, но взгляд графа так и не смог найти во мне брешь. Анубис рычал всё сильнее, пуская по эфиру мелкую рябь. Другие гости, почувствовав неладное, начали беспокойно оглядываться, но я не собирался поддаваться. В конце концов Сен-Жермен моргнул и разорвал зрительный контакт.
— Оставим этот бесполезный спор. У меня не было цели оскорбить вас, сударь. Я желаю поговорить с вами о неком деле.
— Боюсь, не могу ответить вам взаимностью, граф.
После откровенно враждебной атаки я не намеревался вести с ним беседы.
— Всего доброго, сударь.
Я демонстративно отвернулся и дёрнул Анубиса, чтобы тот накачал защитную татуировку эфиром. Так, на всякий случай, если француз не успокоится.
— Вы ошибаетесь, я не француз, — Сен-Жермен будто прочитал мои мысли, — и вам придётся меня выслушать.
— Сударь, — я обернулся и насмешливо поклонился, — вынужден попрощаться с вами.
— Я вынужден настаивать, сударь Урусов. Дело слишком важное, чтобы я отпустил вас.
— Собираетесь меня задержать? Вот как?
— Да, именно так. Вы немедленно…
— Ещё слово в таком тоне, и я вызову вас на дуэль, дорогой мой граф.
Глаза Сен-Жермена сузились, а ноздри раздулись от негодования.
— Дуэль? Отличная идея. Только это я вас вызываю.
— Да вы что?! Серьёзно?
— Завтра рано утром. Где в вашей Москве есть тихое место для таких случаев?
— У Донского монастыря,
Сен-Жермен обдал меня гневным взглядом и кивнул.
— Отлично. В таком случае, встретимся завтра утром.
Мы раскланялись, вежливо улыбаясь на публику, и разошлись, будто ничего не случилось. Отлично! Давненько я не брал в руки «громобоев», даже соскучился по ним. Ух, постреляю завтра!
* * *
На дуэль я отправился с Кижом в качестве секунданта. Бывший поручик хоть и считался моим телохранителем, против дуэлей совершенно не возражал. Наоборот, ему льстило ассистировать мне, и он искренне любовался, когда я разделывался с противником.
— Что-то не видно никого.
Мертвец оглядел площадку под стенами монастыря, недовольно морщась.
— Подождём, Дмитрий Иванович. Может, заблудился наш заграничный гость или у него часы отстают. В ожидании графа я машинально проверил «громобои». Спать не хотелось совершенно, и я, сидя в экипаже, любовался занимающимся над деревьями рассветом.
Киж ходил туда-сюда, меря лужайку шагами. На лице мертвеца стояло озабоченное выражение.
— Константин Платонович, разрешите спросить.
— Спрашивай, раз хочется.
— Что вы планируете делать дальше? Когда вернётесь в Злобино.
— Отдохну, высплюсь, нормально попарюсь в бане.
— Нет, я другое имею в виду, — Киж досадливо дёрнул щекой. — В глобальном смысле. Служить вы не собираетесь, это точно. Будете учить девчонок, делать лошадей?
— И это тоже. В глобальном, как ты говоришь, смысле, займусь развитием маготехники. Лошади не самый интересный вариант, есть и другие задумки. Завод, быть может, поставлю или ещё что-то. А ты зачем интересуешься?
— Константин Платонович, я много думал последнее время. Скучно мне просто так валандаться. Для охраны у вас опричники есть, я только изредка нужен. В карты не с кем играть, да и надоело за последнее время.
— И?
— Хочется как-то… Ммм… Расти, что ли.
— От меня ты чего хочешь, Дмитрий Иванович?
— Придумайте мне занятие, Константин Платонович! Чтобы было куда силы приложить.
Ох ты, ёшки-матрёшки! Что вообще делается-то? Мертвец, желающий развиваться! Тут люди далеко не все о таком задумываются, а покойный Киж не хочет сидеть без дела.
— Удивил, Дмитрий Иванович, без шуток.
Киж потупился.
— Это вы на меня так влияете, Константин Платонович.
— Не льсти, всё равно не поверю. Ладно, придумаю тебе занятие. Только потом не жалуйся, что у тебя свободной минуты нет.
— Да я…
Стук копыт прервал наш разговор. На лужайку влетел механический конь с графом Сен-Жерменом в седле. Всадник резко остановил лошадь и спрыгнул на землю.
— Прошу простить за опоздание, — он недовольно хмурился, — я заблудился. Москва мне плохо знакома.