Дядя самых честных правил 6
Шрифт:
— Добрый день, Константин Платонович. — Мужчина был явно удивлён, видимо ожидал, что «барин» будет гораздо старше. — Я Иван Кулибин. Письмо от вас получил, вот, по вашему приглашению и приехал. А это жена моя, Наталья.
Женщина смотрела испуганными глазами и, когда её представили, поклонилась ещё раз.
— Очень рад, что вы приехали. Вижу, замёрзли в дороге. Чаю?
Настасья Филипповна организовала нам самовар и ватрушки. Под чай я разговорил Кулибина и за час выпытал всю подноготную. С самого детства он увлекался механикой, сам разобрался в часовом деле и начал делать медные часы на заказ.
Кулибин оказался бесхитростным, даже где-то наивным, но вот в механике соображал моментально. Чтобы проверить его, я набросал карандашом на листочке бумаги один из узлов моего броненосца, который не давал покоя нам с Прохором. Кулибин подумал пару минут, попросил карандаш и тут же предложил другой вариант. Мы увлеклись с ним обсуждением, поспорили, а затем решили опробовать новую деталь в металле.
Оставив жену Кулибина заботам Настасьи Филипповны, мы с ним отправились в мастерские. Прохор поначалу отнёсся к новому человеку с недоверием. Мол, вот ещё, будет какой-то заезжий указывать! Но буквально за час они нашли общий язык, сошлись накоротке и вместе принялись мастерить. Оставалось только наблюдать и радоваться. Наконец-то у меня появился толковый механик! Прохор, конечно, хорош, золотые руки, но вот фантазии не хватает. А в паре с Кулибиным они будут великолепны.
Уже вечером мы вернулись в усадьбу, и я заключил с Кулибиным договор. Положил ему пятьсот рублей жалованья в год, квартиру в дальнем флигеле, где уже жили мои «деланные инженеры», и двести рублей на его личные исследования. Результаты этих исследований я смогу использовать, если они меня заинтересуют. Ну и основное время он будет работать над моими задачами.
Кстати, жена его тоже не желала бездельничать и попросилась в помощницы к Настасье Филипповне. Та была только рада — лишние руки в большом хозяйстве никогда не помешают.
Утром мы с Кижом выехали к Шереметеву. Путь предстоял неблизкий, в поместье Кусково под Москвой. Но по укатанному снегу на дорогах переставленный на полозья дормез шёл даже лучше, чем на колёсах. Остановок мы практически не делали и уже к полудню следующего дня были на месте.
Сказать, что граф умеет жить, — ничего не сказать. Настоящий дворец, огромный парк, пруд и собственный зверинец. В такой усадьбе даже царственных особ можно принимать без стыда.
Для гостей, прибывших издалека, вроде нас с Кижом, у хозяев имелись флигели. В один из них нас и поселили, чтобы мы отдохнули и подготовились к балу. По соседству оказались и Бобровы-Урусовы, тоже приглашённые на бал. Сашка, впервые попавшая на такое мероприятие, жутко нервничала, но старалась это не показывать.
Вечером, часов в семь, явился напыщенный лакей и пригласил нас следовать за ним. Нас усадили в карету и подвезли к парадному входу Шереметевского дворца. Ёшки-матрёшки! Сколько же народу на этом балу! Триста? Пятьсот человек? Пока мы прогуливались с Кижом по залам, мне не встретилось ни одного знакомого лица.
— Константин Платонович, я вижу зал для игры в карты, — шепнул мне Киж. — Разрешите, я вас покину?
—
— Обижаете, Константин Платонович! Сегодня я заберу отсюда целое состояние.
Он поклонился и исчез в толпе. Ну, не знаю, не знаю, в Муроме его профессиональные картёжники чуть не раздели. Боюсь, что и здесь есть подобная компания.
Я побродил среди гостей, разглядывая публику. Заглянул в зал с фуршетными столами, выпил шампанского и посмотреть оранжерею, где тоже было полно народу. В бальном зале мельком увидел танцующих Сашку с Петром и тут же потерял их.
— Константин Платонович, какими судьбами!
На меня чуть не налетел упитанный молодой мужчина со знакомым лицом. Потребовалась пара секунд, чтобы вспомнить, где я его видел.
— Ба, Илья Ильич! Не ожидал вас здесь встретить. Как поживаете?
— Очень неплохо, Константин Платонович, — он улыбнулся. — Я, знаете ли, словно в себя пришёл после стольких лет праздности. Меня пригласили на службу по дипломатическому ведомству, так я не раздумывая согласился. Вот, собираюсь ехать в Персию с новым послом.
— Искренне рад за вас. Очень хорошо, что вас отпустил тот старый диван.
Илья Ильич вздохнул.
— Украли диван, Константин Платонович. Уехал ненадолго в имение, чтобы порядок навести, возвращаюсь, а его нет. Кто взял, зачем взял — непонятно.
— Ну и не расстраивайтесь из-за него. Думаю, в Персии вы себе найдёте диван поудобнее.
Стоило столкнуться с первым знакомым, как они посыпались будто из рога изобилия. За четверть часа я встретил несколько офицеров, с кем успел сойтись в армии. А затем, к моему удивлению, оказался рядом с княжной Голицыной.
— Добрый вечер, Софья Алексеевна.
Я поклонился, и она протянула руку для поцелуя.
— И вы здесь, Константин Платонович? Какая приятная встреча. Не знала, что вы знакомы с графом.
— Сам не ожидал, что Пётр Борисович пригласит меня. Но я удивлён, что вы здесь, Софья Алексеевна. Мне казалось, что Голицыны и Шереметевы… — я на мгновенье задумался, подбирая нужное слово. Не скажешь же, что они ненавидят друг друга. Помнится, старый князь даже руки не подавал графу. — Не слишком дружны.
— Всё меняется, Константин Платонович, — Софья улыбнулась. — Мой брат решил, что нашим родам давно стоило бы помириться и перестать соперничать. Кстати, а вот и он.
К нам подошёл юноша лет шестнадцати или даже чуть младше. На лицо — чистая копия отца, покойного Голицына.
— Николай Алексеевич, разрешите вам представить, — звонким голосом пропела Софья, — Константина Платоновича Урусова.
— Ваша светлость, — я поклонился.
В глазах молодого князя на мгновение мелькнула ярость.
— Урусов, — протянул он чуть хрипло, — я помню вас. Софья, ты не оставишь нас? Я хотел поговорить с Константином Платоновичем наедине.
Мы отошли к окну, подальше от остальных гостей.
— Ваша светлость? О чём вы хотели поговорить?
— Разговаривать мне с вами не о чем, — он буквально прожёг меня взглядом. — Я хочу вас предупредить. Мне донесли, что вы как-то причастны к смерти моего отца. Когда я узнаю, как именно, то рассчитаюсь с вами сполна. Берегитесь, Константин Платонович! Род Голицыных всегда платит по своим счетам.