Дядя самых честных правил 6
Шрифт:
Граф устроил мне настоящую экскурсию, с жаром рассказывая о древних животных и о том, как они попали к нему. Больше всего внимания уделил черепу древнего саблезубого тигра.
— Ах, как жаль, что таких животных больше не осталось! — сокрушался он. — Представляете, какая мощь, какая страшная сила! Вот бы поохотиться на такого зверя.
Впрочем, Шереметеву надо было исполнять обязанности хозяина, и через полчаса мы вернулись с ним к другим гостям.
— Благодарю, Пётр Борисович. Очень впечатляющее
— Не за что, мне доставило удовольствие показать вам коллекцию.
Взяв с меня обещание срочно его известить, если мне попадутся какие-нибудь окаменелости, Шереметев ушёл к другим гостям. А я двинулся на розыски четы Бобровых.
— Это невозможно, сударь!
Моё внимание привлёк громкий возглас. Возле галереи, ведущей в оранжерею, застыли в напряжённых позах трое: девушка с испуганным лицом, сын Шереметева и молодой дворянчик из компании офицеров-гвардейцев. Как его там? Девиер, кажется.
— Да как вы смеете! — наследник хозяина пустил голосом «петуха».
Девиер что-то негромко ответил и протянул руку к девушке. Было видно, что он сильно пьян и настроен крайне враждебно. Знаю я таких людей — стоит выпить лишку, как они сразу начинают видеть в окружающих соперников, лезут доказывать своё превосходство и нападать, словно взбесившийся бык.
Сын Шереметева, Борис кажется, в ответ на такое поведение растерялся и несколько испугался. Я ещё на его дуэли с Бобровым заметил, что парень рохля, с излишне мягким характером.
Стало жаль его, чисто по-человечески. Да и таких, как Девиер, я крайне не люблю, натерпевшись от подобных хамов в первые парижские годы. Так что я быстрым шагом подошёл к ним, загородил девушку и в упор посмотрел на пьяного дворянчика.
— Сударь, по-моему, вам пора освежиться!
— Шта-а-а?
В пьяных глазах Девиера не было и следа разума. Только тупая злость и безмерная наглость.
— Ты… — он скривил губы, рассматривая меня. — Ты кто такой, а?
— Вам надо отдохнуть, сударь.
Я обернулся к молодому Шереметеву и кивком показал, чтобы увёл девушку. Будет проще успокоить хама без лишних глаз.
— Ха! Кунесдр… Ненсдрф… Мясник! — будто выплюнув слова, Девиер осклабился. — Я тебя давно искал.
Шереметев ретировался со своей спутницей, а к нам уже спешили друзья-гвардейцы Девиера.
— Успокойтесь, сударь, вы роняете свою честь.
— Это ты мне про честь будешь говорить, мясник?
Он стянул с руки перчатку, но выронил её на пол, хотел поднять, но зашатался и махнул рукой.
— Что здесь происходит?
Мордатый, как обозвал его Киж, Пётр Измайлов грозно надвинулся на меня.
— Ваш друг пьян, — я указал на Девиера. — Если не хотите скандала, лучше уведите его отсюда.
— Я пьян?! — Девиер возмутился, снова впадая в ярость. — Да я…
—
— Не трогай меня, — оттолкнув руку, Девиер шагнул вперёд и швырнул мне в лицо вторую перчатку. — Ты меня оскорбил, мужлан. Я тебя вызываю!
— Николай, ты…
— Сейчас! Сию секунду! Дуэль! Я требую удовлетворения!
Подбежали два других гвардейца и попытались урезонить своего друга. Но толку не было — Девиер закусил удила и требовал немедленной дуэли. На шум подошли другие гости, с интересом наблюдая за скандалом. А следом появился и старший Шереметев. За ним маячил сын, явно рассказавший о произошедшем конфузе.
— Константин Платонович, сейчас мой лекарь приведёт молодого человека в чувства, он принесёт извинения, — Шереметев выразительно посмотрел на Девиера, — и мы забудем этот неприятный инцидент. Вы согласны?
Я кивнул, и Девиер тут же заорал:
— Трус! Дерись со мной! Или я тебя на всю Москву ославлю! Трус! Баба!
— Уведите его! — зарычал Шереметев на его дружков-гвардейцев. — Что вы стоите?
Те и сами были не рады такому повороту дел. Насильно развернули Девиера и оттеснили прочь.
— Я сейчас с ним поговорю. Нет, каков наглец! Думает, если его отец любимец императора, то ему всё можно. Простите, Константин Платонович, в моём доме раньше не случалось подобных скандалов.
— Не стоит извиняться, Пётр Борисович, вы ни в чём не виноваты.
Киж прибежал на крики пьяного дурака, но, пока рядом был Шереметев, держался в стороне. Когда тот ушёл, проскользнул ко мне и подал бокал с шампанским.
— Выпейте, Константин Платонович. Хотите, я его зарублю после бала?
— Дмитрий Иванович, пристрелить хама я и сам могу.
Я взял бокал и сделал глоток, смачивая пересохшее горло.
— Так я тихо, чтобы никто не видел, — не унимался Киж.
— Забудь, Дмитрий Иванович. Сейчас его протрезвят, вставят мозги и заставят извиниться. Поверь, для таких, как он, это лучшее наказание.
Киж только пожал плечами.
— На мой вкус…
— Ты не слышал, что его отец приближен к императору? Помнишь, как тот относится ко мне? Не стоит дёргать тигра за усы.
— Ой, да ладно! Если вас сошлют в Сибирь — устроим побег на следующий же день. Вот тогда и в Египет поедем, на пирамиды посмотрим.
Интерес к древним гробницам всё-таки пересилил в Киже любовь к рябиновке, и он принялся уговаривать меня поехать в путешествие. Пока мы так болтали, на горизонте снова появились гвардейцы, Шереметев и Девиер. Последнего явно протрезвили то ли магией, то ли каким-то лекарством. Он больше не шатался, взгляд стал осмысленным, и только глаза налились кровью.