Дядя самых честных правил 8
Шрифт:
Глядя на такое преображение, я поинтересовался у него:
— А может, отпустить тебя на вольные хлеба? Дам начальный капитал, откроешь своё дело, станешь купцом, женишься.
— Барин! Константин Платонович! Ваша светлость!
Васька бухнулся на колени и жалостливо запричитал:
— Чем я провинился? Ежели что не так, вы скажите — я сразу исправлюсь. На конюшне велите плетей мне выдать! А коли надоел, так лучше в злобинские мастерские отправьте, буду кузнецу помогать. Только не выгоняйте, Константин Платонович!
—
Васька поднялся и шмыгнул носом, разом растеряв весь лоск.
— Я тебе предлагал не убираться на четыре стороны, а награду. Не хочешь своим умом жить? У тебя в Петербурге отлично получалось, вся гвардия в друзьях ходила, без моих указаний разобрался.
— Да вы что, Константин Платонович, как я вас оставлю? Вы меня из солдат забрали, поили-кормили, я барчуком жил, на перине спал. Нешто я добра-то не помню, как нехристь? С вами аж до столицы сподобился добраться, наследника Павла Петровича на руках нянькал. Ампиратрицу видал! Нет, Константин Платонович, вы хоть плёткой меня стегайте, а от вас я никуда не уйду.
Я рассмеялся.
— Ладно, раз так. Служи дальше, коли нравится. Кстати, вели, чтобы кофий мне принесли.
Васька щёлкнул каблуками, подражая Кижу, и кинулся выполнять распоряжение. Мурзилка, весь разговор спавший на диване, приоткрыл один глаз, посмотрел на меня и снова задрых.
Кот особняк тоже одобрил. Обошёл все комнаты, пугая слуг своим размером. Облазил парк, поймал какую-то пичугу, но есть не стал — поиграл и выпустил на волю. А затем отправился на кухню, где сразу показал, кто в доме настоящий хозяин. Уж не знаю, как Мурзилка объяснил, что требуется, но в дальнейшем специально для него каждый день покупали свежую рыбу и обязательный горшочек сметаны.
А вот кого не хватало в усадьбе, так это Кижа. Он потратил кучу времени на поиск документов в Ораниенбауме, но всё-таки отыскал специальный железный сейф в стене за картиной. Сейчас Киж был уже в Злобино, куда доставил из Летнего дворца золото и где я и велел ему оставаться.
В тот же день, что состоялось заседание Императорского совета, в особняк на Покровке прибыл неожиданный гость.
— Пётр?!
Хохоча от радости, Бобров сжал меня в объятьях.
— Костя!
— Ты как нас нашёл?
— Плёвое дело, — он хлопнул меня по плечу, — ты же в самом центре любой заварушки, мимо пройти невозможно.
— Я уж и не надеялся, что ты приедешь.
Бобров вздохнул.
— Сидел в Павлово, весь в делах. С соседями чуть ли не воевал. А тут Сашка пропала — должна была из Злобино вернуться, а её всё нет и нет. Ну я сам поехал, вдруг что случилось. А там Марья Алексевна говорит: отправилась в Петербург. Зачем? Почему? Еле разобрался и сразу кинулся в столицу. Хорошо хоть в Москве новости узнал.
— Да уж, — я усмехнулся, — твоя жёнушка дала жару. Она сейчас статс-дама при Екатерине.
— О господи, только этого ещё не хватало!
Судя по выражению лица, Бобров не только не испытывал восторга, но и был неприятно поражён.
— Плакала моя тихая семейная жизнь, — горестно покачал он головой. — Она же теперь нос задерёт до небес, будет требовать, чтобы мы на все муромские балы ездили. Захочет меня предводителем дворянства сделать…
Я не стал его расстраивать ещё больше и сообщать, что наша рыжая в принципе не хочет покидать столицу. Пусть сама скажет.
Отправив Ваську с запиской к Сашке, я повёл Боброва полдничать. Пока он подкреплялся с дороги, я выдал ему урезанную версию своих похождений. Бобров по очереди восхищённо цокал языком, хмурился, охал и хохотал.
Я был рад видеть старого друга. Даже жаль, что пришлось отпустить его в Павлово, но ничего не поделаешь — ему надо было обзаводиться собственным гнездом. А теперь, боюсь, он с концами переберётся в Петербург. Ну что же, такова жизнь, буду приезжать к ним в гости. Только инкогнито, чтобы не травмировать нежную психику столичных обывателей.
Приближение кареты я почувствовал заранее. После работы на пределе во время «жатвы» Анубис довольно сильно прогрессировал, и я стал гораздо чётче ощущать колебания эфирного поля. Даже мог сказать, что в карете едут четверо: возница, Васька, Таня и Сашка. Предупреждать Боброва я не стал, чтобы он спокойно доел, а не бежал навстречу любимой жене.
Послышался перестук каблучков, и в столовую ворвались Сашка и Таня.
— Константин Платонович! — Сашка с порога уставилась на меня яростным взглядом. — Что случилось? Зачем вы нас вызвали? У нас перед коронацией… Ой!
Она застыла столбом, увидев мужа, поднявшегося ей навстречу.
— А-а-а-а-а!
Она оглушительно завизжала и кинулась ему на шею.
— Петенька! А-а-а-а! Приехал! Любимый!
— Сашенька…
Мы с Таней отошли к окну, чтобы не мешать супругам целоваться.
— Всё в порядке?
Таня кивнула и шепнула мне на ухо:
— Екатерина совершенно на тебя не сердится, скорее наоборот. Шешковский был у неё час назад и намекнул, что ты будешь полезней для Тайной экспедиции как секретный чиновник. Чтобы мог инкогнито участвовать в деликатных делах. Я думаю, к зиме Шешковский приедет к тебе с предложением.
— Ты смотри, какой хитрец. — я покачал головой. — Не мытьём, так катаньем.
— Не отказывайся, — Таня озабоченно посмотрела на меня, — тебя и без согласия смогут вызывать на службу. А если будешь сотрудничать с Тайной экспедицией добровольно, то сможешь ставить условия и сам влиять на них.
Я внимательно посмотрел на неё. За время, проведённое подле императрицы, она неплохо стала разбираться в подобных делах. А совет и в самом деле был неплохой.
— Да, може…
Меня прервал возмущённый крик.