Дядюшка Наполеон (пер. Н.Кондырева, А.Михалев)
Шрифт:
Я проводил Асадолла-мирзу до ворот. Когда мы вышли, из дома, он взял меня за ухо:
– Чертов сын, что это за разговоры про архитектора? Можешь ты по-человечески объяснить?
– Ей-богу, я не нарочно, дядя Асадолла, только я…
– Только ты негодяй… Сардар Махарат-хан мой близкий друг.
– Но я никогда не видел, чтобы вы с ним…
– Это я от страха перед дядюшкой, боялся, он скажет, что я тоже английский шпион.
– Но в тот день, когда вы на извозчике отвозили леди Махарат-хан домой…
– Моменто, сардар
– Только мороженым, дядя Асадолла?
– Да, только мороженым. Когда речь идет о замужней женщине, женщине с положением, я даже в мыслях не допускаю никаких вольностей. Понимаешь, о чем я говорю? Это совершенно невозможно! Слава богу, подобные связи меня и не привлекают!
– Дядя Асадолла, а разве в вашем семнадцатом уроке не говорилось: «Когда завидишь Сан-Франциско, сначала входи, а потом уже посмотри, кто твой спутник?»
– До чего же нахальный ребенок! Если я что-то сказал, так тебе уж и повторять надо?… Смотри, все твои силы на болтовню ушли! Раз ни на что другое не годишься, так язык распустил?!
– Дядя Асадолла, так вы считаете, что изобретенный вами план сработает?
– Тебе молиться надо, чтобы сработал. Ведь главные виновники этих бед – ты и твой отец. Отец твой мстил старику за попреки в низком происхождении, а ты из страха перед Сан-Франциско взрывал всякие петарды – вот и свели раба божьего совсем с ума.
Через несколько дней Асадолла-мирза вместе с дядей Полковником пришел к нам.
– События, кажется, начинают развиваться. Я детально обсудил все с сардаром. Бедняга преисполнен добрых намерений, но говорит, что не может найти никакого англичанина. У него есть только приятель индиец, ефрейтор английской армии, вот его он может уговорить, чтобы тот принял участие в нашем представлении. За вознаграждение, конечно!
Дядя Полковник ничего не сказал, а отец покачал головой:
– Представляю, какой прием окажет ага индийскому ефрейтору, который явится для переговоров. А как выглядит этот индиец? За англичанина его не удастся выдать?
– Не то что за англичанина, его и за бельгийца-то не выдашь. Как рассказывал Махарат-хан, он из темнокожих индийцев, к тому же ловкач невероятный.
– Но, ваше высочество, если даже удастся уговорить агу на индийца – как быть с чином? Ага не согласится разговаривать ни с кем, ниже генерала.
– Ну, это неважно. Ведь ага не знает английских знаков различия. Мы ему скажем, что это полковник.
– А вы вообще-то беседовали с агой, ваше высочество?
– Я его подготовил морально. Те два раза, когда мы виделись, я распространялся об акциях англичан во всех союзных и нейтральных странах по привлечению на свою сторону прежних противников.
– И как он реагировал?
– Начал, конечно, сыпать всякими пустыми угрозами, кричать, что, мол, если они думают с ним поладить, то он никогда
– Значит, пока еще прямо насчет нашего ефрейтора вы не говорили?
– Обиняками, – отвечал Асадолла-мирза. – Ага заявил, что ни в коей мере не полагается на англичан и на их обещания, мол, если когда-нибудь случится, что они пришлют к нему посла, он прежде всего велит отобрать у него оружие, а Маш-Касема с винтовкой спрячет за занавеской, так что едва их посланец попробует сделать враждебный выпад, верный слуга опередит его и разделается с ним.
– Вот видите, ваше высочество? Я боюсь, мы накличем беду себе на голову. Раз он в таком настроении и состоянии, стоит индийцу полезть в карман за платком, чтобы высморкаться, как ага отдаст Маш-Касему приказ открыть огонь. Представляете, чем нам это грозит?
Асадолла-мирза на секунду задумался, потом сказал:
– По-моему, надо ввести Маш-Касема в курс дела.
После коротких дебатов по этому предложению меня послали за Маш-Касемом.
– Желаю здравствовать!
– Здравствуй, Маш-Касем. Как поживаешь? Не болеешь, не дай бог?
Асадолла-мирза настоял, чтобы Маш-Касем сел, и тот после долгих уговоров опустился на корточки у стены гостиной.
– Послушай, Маш-Касем, я знаю, как ты любишь агу и как беспокоит тебя его болезнь.
– Ей-богу, ваше благородие, у меня веры нет лекарствам этим, которые врачи прописывают. Похоже, ага на солнце маленько перегрелся. Вот у меня один земляк…
– Подожди, Маш-Касем! Уже много времени, как ага не в себе. В тот день такого накрутил, что, не дай бог, чуть не убил тебя. Рассуди сам, разве человеку в здравом уме придет в голову такой вздор про тебя говорить, будто ты с англичанами спелся, изменил своему господину… Ясное дело, что с головой у аги не в порядке. Ты согласен?
– Ей-богу, зачем врать, до могилы-то… Я вам, конечно, перечить не желаю, только вы про англичанов напрасно забываете.
Асадолла-мирза с удивлением воззрился на него:
– Маш-Касем, но ты ведь знаешь, что это все чепуха сплошная?
– Откуда мне знать, ваше благородие?
– Ладно, Маш-Касем, англичане, конечно, подлые, нехорошие, гнусные, – нетерпеливо сказал Асадолла-мирза, – но разве прав ага, что приписывает тебе всякие шашни с ними?!
Опустив голову, Маш-Касем ответил:
– Ей-богу, ага не сказать, чтоб совсем не прав…
Тут вмешался мой отец и с раздражением спросил:
– Значит, англичане установили с тобой контакт?
– Ей-богу, зачем врать? До могилы-то… Ежели хотите правду знать – да.
Закипая от злости, в разговор вступил дядя Полковник:
– Касем, мы здесь не шутки шутить собрались. Перестань вздор болтать!
– Ладно, ваше благородие, коли вы считаете, что я вздор болтаю, мне вообще нечего говорить, так-то лучше… Разрешите, я пойду цветы поливать.