Дьявол Фэй-Линя

Асбери Герберт

— И где теперь дворецкий? — спросил инспектор.

— Стоит у лестницы, — сказал полисмен. — Я велел ему оставаться там и ждать, пока его не позовут — и объяснил, что его ждет, если он не подчинится.

— Приведите его в комнату, — распорядился Конрой. — Приведем и девушку, Джерри? — спросил он. — С ней все хорошо?

— Она в полном порядке, — сказал я. — Допросим ее позднее. Но не позволяйте ей покидать дом.

— Ключи у меня в кармане, — сказал полицейский.

— Прекрасно, — сказал инспектор. — А теперь, Джонсон,

вызовите карету скорой помощи и свяжитесь с участком на 22-й улице, пусть пришлют сюда детективов. Затем вместе с дворецким обыщите весь дом, от пола до потолка.

Он повернулся к слуге, который успел войти в комнату и стоял у двери с выражением ужаса на лице.

— Ваше имя? — спросил инспектор.

— Хендрикс, сэр.

— Вы в доме один?

— Да, сэр. Здесь никого нет, кроме меня и мистера Дигера.

— У мистера Дигера есть семья?

— Не думаю, сэр.

— Вы знакомы с молодой женщиной? Той, что пришла с нами?

— Кажется, я ее видел раньше, сэр.

— Известно ли вам, зачем она пришла сюда?

— Нет, сэр.

— Где вы ее видели?

— Если не ошибаюсь, здесь, в доме, сэр. Я не уверен.

— Она — родственница мистера Дигера?

— Может быть, сэр. Я не знаю.

Инспектор Конрой с любопытством поглядел на него.

— Ну хорошо, — сказал он. — Ступайте и покажите полицейскому дом. После мне нужно будет поговорить с вами.

Патрульный Джонсон и дворецкий ушли. Я занялся более тщательным осмотром раненого. Обрубки пальцев имели весьма странный вид; внимательней осмотрев их, я громко вскрикнул от ужаса. Инспектор Конрой тотчас оказался рядом.

— Его пальцы были отгрызены, Томми! — воскликнул я.

— Смотри!

— Отгрызены!

— Да! — крикнул я. — Смотри! Видны следы зубов!

— Кто способен отгрызть у жертвы пальцы?

— Сомневаюсь, что это мог сделать человек, — сказал я, — однако животное.

— Животное! — вскричал Конрой. — Козел, которого мы видели!

Мы замолчали, отгоняя жуткие образы, встававшие в сознании.

— Как могло животное это животное проникнуть сюда? — спросил инспектор. — И куда оно исчезло?

Но вопрос его, как и многие другие вопросы, которые мы задавали себе на протяжении минувших дней, остался без ответа. Я отвернулся и вновь занялся раненым. Конрой стал осматривать комнату, так как, поглощенный страшными событиями, еще не успел это сделать. Все три окна, как он обнаружил, были закрыты и заперты изнутри на засовы. Через них никто не смог бы проникнуть в комнату; мало того, убийца не мог бежать через окно.

— Ничего не понимаю, — признался Конрой. — У нас имеется комната с четырьмя выходами, то есть дверью и тремя окнами, и все они заперты изнутри. В комнате находится тяжело раненый человек, причем раны могли быть нанесены животным. Никто не мог попасть в комнату или выйти из нее.

— Но язык старика вырезало ножом вовсе не животное, — напомнил я ему.

Конрой лишь безнадежно

пожал плечами и принялся бесцельно расхаживать по комнате. Он рассматривал ножи и кинжалы на стенах, словно надеялся найти в них разгадку тайны. Больше я ничем не мог помочь Дигеру. Старик по-прежнему был без сознания; я перенес его на диван и оставил там. Затем я направился было вниз, чтобы осмотреть Дороти Кроуфорд, но в эту минуту в комнату вошли дворецкий и патрульный Джонсон, и я решил узнать результаты их поисков.

— Мы ничего не нашли, — сказал полисмен. — Все двери и окна наверху и внизу закрыты и заперты. В доме безопасно, как в крепости.

— Эта комната также могла показаться непроницаемой, — заметил Конрой. — И все же кто-то напал на Дигера и сумел скрыться, прежде чем мы подоспели.

— Может быть, дело в ключе? — предположил Джонсон. — Его ведь могли повернуть снаружи с помощью щипцов, какими пользуются грабители?

Конрой поднял ключ.

— Нет, — сказал он. — Видите, кончик такой короткий, что почти не выдается за зубцы. Такой не ухватишь щипцами или пассатижами. Да и времени было мало. Работа сама по себе несложная, но тонкая и требует осторожности, иначе ключ выпадет из замка.

Конрой и полисмен продолжали рассматривать ключ, тогда как дворецкий — движимый, надо полагать, профессиональной любовью к порядку — направился к столу. Он стал перекладывать книги и вдруг издал громкий крик. Мы обернулись и увидели, как он, с искаженным от ужаса лицом, судорожно раскрывая и закрывая рот и сжав себе горло обеими руками, резко отшатнулся от стола.

Слуга повернулся, собираясь бежать, и рухнул на пол.

— О Боже! — вскричал Конрой. — Что там еще?

Я поспешил к дворецкому; Конрой подбежал к столу и окинул его взглядом в поисках того, что так испугало слугу.

— Он в обмороке, — сказал я. — Ничего серьезного. Через несколько минут придет в себя. Он.

Я поднял голову.

Инспектор Конрой и Джонсон стояли у стола, и глаза их от потрясения и ужаса буквально вылезали из орбит.

— В чем дело? — воскликнул я.

— Только посмотри, Джерри, — хрипло проговорил Конрой. — Господи Боже! Взгляни!

Неудивительно, что дворецкий упал в обморок.

В середине стола под грудой книг, скрывавших до времени страшные трофеи, лежали десять оторванных пальцев Дигера и язык, вырезанный у него изо рта!

С минуту мы простояли молча. После я наклонился и начал собирать пальцы.

— Не делай этого, Джерри! — сказал Конрой. — Погоди! Взгляни, как они расположены!

И действительно, кровавая добыча образовывала грубое подобие геометрической фигуры.

— Оставим их пока на месте, — сказал Конрой. — Вполне очевидно, что пальцы и язык поместили здесь с определенной целью, хотя одному Богу известно, с какой.

— Зарисуй их расположение, — предложил я. — Если что-то сдвинут с места, у тебя всегда останется рисунок.