Дьявол и паж
Шрифт:
— И непритворна! — быстро вставил Конде.
Герцог склонил голову.
— И непритворна, принц. В конце концов Париж заметил ее сходство с Каином. И тогда наш герой, видимо, испугался. Но однажды девушка узнала, будто ее считают незаконнорожденной дочерью Каина. — Эйвон замолчал и поднес к губам платок. — Господа, она любила своего опекуна. Он пользовался дурной репутацией, но в ее глазах этот человек всегда оставался идеалом. Она звала его… "сеньор".
Сен-Вир закусил губу, но в остальном граф казался спокойным, словно рассказанная история его ничуть не касалась. На него были устремлены десятки глаз,
— Когда девушка поняла, кем ее все считают, — продолжал Эйвон, — то отправилась к Каину и прямо спросила, правда ли, что она его незаконнорожденная дочь.
— Да? Allons! [127] — Принц Конде выпрямился.
— Наш герой Каин возомнил, что удача наконец-то улыбнулась ему. Разумеется, он объявил доверчивому ребенку, что это чистая правда. — Арман вскочил, но Эйвон предупреждающе вскинул руку. — Каин пригрозил разоблачить ее перед всем светом как незаконнорожденную. Он сказал этой невинной душе — не забывайте, господа, этот человек приходится девушке отцом, — что ее опекун будет опозорен.
127
Продолжайте!
Мадам де Сен-Вир застыла, вцепившись в подлокотники кресла. Губы ее беззвучно шевелились; она находилась на грани обморока. Было ясно, что заключительная часть истории графине неизвестна.
— Каков подлец! — не удержался Лавулер.
— Подождите, мой дорогой Лавулер. Наш Каин самым любезным образом предложил девушке выход. Он пообещал хранить молчание, если она исчезнет из мира, в который только вступила. — Взгляд Эйвона стал жестче, в голосе послышались ледяные нотки. — Я говорил, что она любила своего опекуна, господа. Оставить его, вернуться к прежней жизни для нее было хуже смерти.
В зале не осталось почти никого, кто бы не понимал, о чем идет речь. На лицах высокосветских щеголей читался непритворный ужас, никто не произнес ни слова. Принц Конде подался вперед и мрачно потребовал:
— Продолжайте! Она вернулась?
— Нет, принц, — Эйвон покачал головой.
— А что произошло? — Конде приподнялся с места.
— Принц, у того, кто оказался в отчаянном положении, кто познал разочарование, всегда есть выход. Единственный выход.
Мадам дю Деффан содрогнулась и прикрыла глаза ладонью.
— Что вы хотите сказать, герцог?
Эйвон перевел взгляд на окно.
— Неподалеку отсюда, принц, течет река. Ее воды хранят множество тайн, множество трагедий. Эта девушка — еще одна трагедия, нашедшая свое завершение в темных водах Сены.
Раздался пронзительный вопль. Будто повинуясь чьей-то воле, мадам де Сен-Вир вскочила с места и как безумная бросилась вперед.
— Нет, нет, нет! Только не это! Только не это! Моя девочка! Боже, неужели в тебе нет милосердия? Она ведь не мертва, нет?! — Голос ее пресекся. Графиня рухнула у ног его милости.
Леди Фанни кинулась к ней.
— Бедняжка! Нет, нет, мадам, она жива, клянусь вам! Кто-нибудь, помогите мне! Мадам, успокойтесь, прошу вас, милая!
В зале нарастал ропот. Давенант вытер со лба пот.
— Боже мой! — хрипло прошептал он. — До чего же умен
Среди всеобщей суеты раздался робкий девичий голос:
— Я не понимаю. Это что, конец истории?
Не поворачивая головы, Эйвон ответил:
— Нет, мадемуазель. Я все еще жду конца.
Шум, донесшийся от окна, заставил всех переключить внимание с мадам де Сен-Вир на графа. В тот самый момент, когда бедная женщина потеряла самообладание, граф вскочил на ноги и попытался скрыться, но ему помешал Мериваль. Сен-Виру удалось отшвырнуть Мериваля, рука его скользнула в карман, и в следующий миг в сиянии свечей зловеще блеснул металл. Герцог шагнул к графу; Сен-Вир вскинул пистолет. Юный Конде метнулся к Эйвону, стараясь закрыть его своим телом. Граф хрипло вскрикнул:
— Дьявол! Дьявол!
В следующий миг прогремел выстрел.
Раздался женский визг. Руперт молнией метнулся от двери и накинул платок на размозженную голову Сен-Вира. Они с Меривалем склонились над телом графа, к ним медленно приблизился Эйвон. С минуту Эйвон смотрел на тело Сен-Вира. В другом конце залы какая-то дама забилась в истерике. Его милость встретился взглядом с Давенантом.
— Я же говорил, что месть должна быть изощренной, не так ли, дорогой Хью? — спокойно спросил он и повернулся. — Мадемуазель, — Эйвон поклонился перепуганной девушке, которая минуту назад интересовалась окончанием истории, — месье де Сен-Вир поставил точку в моем рассказе.
Герцог подобрал замусоленный клочок бумаги, швырнул его в огонь и рассмеялся.
Глава XXXI
Дьявол забирает все взятки
И вновь его милость Эйвон въезжал в Бассенкур. На герцоге были темно-желтые панталоны и камзол из светло-пурпурного бархата с золотистой отделкой. Сапоги с серебряными шпорами были покрыты дорожной пылью; в правой руке его милость держал перчатки и длинный кнут. Копыта лошади застучали по булыжнику, которым была вымощена рыночная площадь. Эйвон натянул поводья. Вновь, как и несколько месяцев назад, жители Бассенкура и окрестные крестьяне изумленно взирали на необычного гостя.
У дома кюре лошадь остановилась. Его милость оглянулся и, заметив неподалеку уже знакомого нам мальчика, поманил его и легко соскочил с коня.
Мальчик несмело приблизился.
— Будь добр, дружок, отведи мою лошадь на постоялый двор и проследи, чтобы ее поместили в стойло и напоили, — распорядился его милость и бросил малышу луидор. — Скажи хозяину, что я рассчитаюсь чуть позже.
— Да, милорд! Спасибо, милорд! — пробормотал мальчик, сжимая в ладони луидор.
Его милость отворил калитку, ведущую в сад, и по ухоженной дорожке прошел к входной двери. Как и в прошлый раз, дверь открыла розовощекая экономка. Старушка узнала гостя и присела в реверансе.
— Bonjour, m'sieur! Месье кюре у себя в комнате.
— Спасибо, — поблагодарил его милость и проследовал за экономкой в кабинет.
На пороге он замер. При виде посетителя кюре учтиво приподнялся в кресле.
— Месье? — Эйвон улыбнулся, и священник узнал гостя. — Eh, mon fils!
Эйвон дружески коснулся протянутой руки.
— Моя воспитанница, святой отец?
Кюре просиял.
— Бедняжка! Да, мой сын, вы не ошибались: я приютил ее.
Эйвон облегченно вздохнул.