Дьявол Сент-Круа
Шрифт:
По этим размышлениям видно, что цыган не пренебрегал психологией; как и у большинства гадалок, факиров и магов его дар ясновидения был не чем иным, как глубоким знанием человеческой души.
«Этот человек, — говорил он себе, — интеллектуал. Все в нем доказывает это: слабые глаза, руки с ухоженными ногтями, осанка. У него фигура сильного, хорошо сложенного мужчины, но не развита спортом. Грудь зажата долгими часами работы за низким столом. Должно быть, он какой-то чиновник, нотариус или адвокат… И как он взволнован!..»
— Снимите, —
Неизвестный протянул руку.
— Нет, левой.
Цыган начал раскладывать перед собой карты маленькими симметричными кучками.
— Что вы хотите узнать?.. — спросил он.
— Но… — замялся посетитель. — Я… Вы скажите то, что увидите.
— Естественно. Но, что вас, собственно, интересует? Вопросы состояния, положения, любовь?
Мужчина заерзал на табурете, он был явно не в своей тарелке.
— Э… — прошептал он.
— Можете не отвечать, — отрезал Гвидо с беззвучным смехом. — Я понял.
«Если бы речь шла о состоянии или положении, — прикинул он, — сказал бы сразу. Остается любовь… Так вот почему такой серьезный человек решился обратиться к моим талантам… Как же я сразу не догадался!»
И вскоре перевернутые карты раскрыли свое волшебство перед двумя мужчинами. Посреди темного фургона, где вещи в тени по углам превращались в свернувшихся чудовищ, на маленьком колченогом столике, озаренные мягким светом керосиновой лампы, сияли золотом и пурпуром дамы и короли, одетые в горностай. Вокруг их спокойного союза стояли верными стражами валеты, одни держали свои сердца, другие были в трауре по даме, принадлежащей их королю.
— Марьяж, — сказал Гвидо. — Вы любите некую брюнетку…
Неизвестный грустно покачивал головой, словно сожалея о собственной участи и считая себя несчастнейшим человеком из-за того, что любит брюнетку.
«Хо! Хо! — подумал Гвидо. — Похоже, в этой идиллии свои проблемы…»
— Платят ли вам взаимностью? Не знаю. Но… Постойте…
Из-под его проворных пальцев показался валет пик:
— Вот в чем дело… У вас есть соперник, дорогой сударь…
Будучи почти уверен, что незнакомец побледнел, он повторил настойчивее:
— Опасный соперник…
Мужчина сухо кашлянул и с усилием спросил:
— Не… Не видите ли вы еще что-нибудь? Это?..
— Право слово, мне кажется, ваши шансы равны, — произнес Гвидо. — Подождите-ка, вот черви… А! Карта с вашей стороны… Но вот другая — на сей раз против вас… Еще одна…
— Что это… Что это значит?
— Судя по всему, это значит, что ваши дела лучше, чем вы думаете… Ваши шансы кажутся мне даже немного большими, чем у вашего соперника, но только при условии, что вы сумеете немедля ими воспользоваться… Иначе он станет счастливым избранником…
— Да, да, — глухо признал незнакомец. — Вы правы, правы… Я должен действовать…
Гвидо переворачивал последние карты из кучки:
— Что это? — воскликнул он.
Цыган прямо взглянул в лицо собеседнику:
— Той, кого
Руки мужчины задрожали на краю стола:
— О!.. Вы говорите, серьезная опасность?..
— Да. Ваша любимая постоянно в опасности… Смертельной опасности… — его голос дрогнул.
Отличительной чертой Гвидо, выделявшей его среди ему подобных, сделавших своей профессией злоупотребление всеобщей доверчивостью, было то, что всякий раз, входя в игру, он сам начинал верить во власть и предсказания карт. Он был хитер, не упускал ни одной мелочи, которая помогла бы ему составить мнение о клиенте, но, как и большинство соплеменников, оставался суеверным и преданным вере предков. Поэтому всякий раз, когда, как в данном случае, сквозь яркие карты его колоды проступал лик смерти, он сам бывал потрясен.
— Но… вы тоже, — снова заговорил он, — вы тоже под угрозой… Общая угроза нависает над вами и над ней…
Он неожиданно провел рукой по лбу, его тяжелый взгляд встретился с глазами незнакомца:
— Но разве это не естественно?.. Все в этой деревне находятся под угрозой смерти с позапрошлой ночи…
Он подавленно повторил:
— Все…
Раздавшийся стук заставил его обернуться.
— Вы слышали? — спросил посетитель.
И добавил бесцветным голосом:
— По-моему, стучали.
На мгновение оба замерли.
В тишине послышался тот же стук, повторенный трижды.
— Кто-то за дверью, — заметил Гвидо. — Я посмотрю…
Он взял лампу и направился к выходу из фургона.
Пришелец остался в темноте. Равнодушным взглядом следил он за тем, как свет скользит по его рукам, коленям, по краю стола. Когда цыган открыл дверь, он отодвинул табурет подальше в тень.
— Кто там? — спросил Гвидо.
— Некто, желающий с вами поговорить, — ответил четкий голос.
— Поговорить… о чем?
— Для начала о вашем патенте. И о других вещах.
— Кто вы?
— Инспектор полиции Себ Сорож. Посторонитесь, я войду.
Незнакомец сделал резкое движение. Он был так близко к перегородке фургона, что, казалось, собирался пройти сквозь нее.
— Я сожалею, — ответил Гвидо. — Но вы не можете войти.
— В самом деле? Это почему?
— Здесь находится человек, пришедший ко мне за советом. А все мои клиенты уверены в моей скромности… Я не могу допустить, чтобы вы встретились.
Через некоторое время вновь послышался голос инспектора:
— В таком случае, выйдите на дорогу. Мы прекрасно побеседуем и здесь. Вы присядете на ствол этого дерева, а я — на ступеньки фургона. Ваш клиент уйдет после меня.
— Извините, — заметил Гвидо. — Он, возможно, спешит, и мы не можем помешать ему…
— Тем хуже для него! — оборвал властный голос. — Если он дорожит своим инкогнито, пусть задержится. Я тоже не могу терять времени…
— Подождите одну минуту. Я поставлю лампу и выйду к вам.