Дьявол Сент-Круа
Шрифт:
— Это совет, господин инспектор?
Себ Сорож уже повернулся к нему спиной.
— Именно. А завтра может оказаться…
— …приказом, — закончил вместо него Гвидо. — Я понял.
И добавил:
— С вашего позволения, господин инспектор, я подожду приказа.
Себ Сорож не ответил. Неизвестно, услышал ли он. Большими шагами он скрылся в ночи.
Спустя десять минут косая тень выскользнула из повозки. Не оборачиваясь, она направилась к деревне.
Между тем, если бы незнакомец обернулся на первом же повороте дороги, то, без сомнения,
Так, следуя один за другим, инспектор и незнакомец достигли первых домов на Центральной улице. Сорож сверился с часами. «Девять», — прошептал он. Там и тут в окнах светились огоньки.
Инспектор увидел открытую в освещенный вестибюль дверь, послышался женский голос, и грациозная тень сделала шаг навстречу преследуемому им человеку:
— Добрый вечер, господин Маскаре.
Сорож забился в ближайший дверной проем и вытянул шею.
— Добрый вечер, Эдме, — смущенно ответил учитель.
Девушка разразилась веселым смехом.
— Я вас поймала, господин мой воздыхатель, на том, что вы кружите возле моего дома!.. — воскликнула она. — Значит, вы не боитесь попасть под руку таинственному убийце, запугавшему всю нашу бедную маленькую деревню и всех живущих в ней бедных маленьких девочек?
Маскаре снял шляпу и шагнул в сторону дочери доктора Хие.
— Эдме, — сдерживаясь, сказал он, — я уже просил вас не разговаривать со мной таким образом. Вам двадцать лет, вы уже не ребенок, а я… Я не ваш воздыхатель!
Он сделал еще шаг и добавил тише:
— Разговаривайте так, если хотите, с господином Пеллерианом…
Он кашлянул.
— Вы собираетесь обручиться с ним?
Девушка взглянула в глаза собеседника:
— Почему вы спрашиваете об этом?
— Просто так.
— А! — и добавила, — я думала, потому, что вы интересуетесь мною?
Учитель, казалось, колебался.
— Да, верно, — с усилием выдавил он. — Я спросил потому, что интересуюсь вами.
Эдме улыбнулась и положила ладонь на руку учителю:
— Какой вы странный… Оливье!
При этих словах щеки Маскаре внезапно залила жгучая краска.
— Не называйте меня так! — глухо сказал он.
— Почему? У вас красивое имя…
Но тот, не отвечая, удалился большими шагами.
Эдме смотрела ему вслед, пока он не исчез из виду, потом вернулась в дом.
Закрыв за собой дверь, она повернула ключ и долго стояла, прислонившись к створке.
— Оливье… — прошептала она.
XIV. С сердцем, полным любви
Себ Сорож добрался до общинной управы в половине десятого. В коридоре он столкнулся с Аноном, кое-как причесанным, застегнутым наперекосяк и чем-то озабоченным.
— А, вы наконец! — воскликнул тот. — Ну, они арестованы?
— Кто?
— Лабар с сестрой.
— Не знаю… Я…
Оба бросились по лестнице.
— За мной пришли в гостиницу, — задыхался
Действительно, именно на вокзале в Брюгге двое инспекторов задержали портного и его сестру. Де Миль в сопровождении двух полицейских явившийся к Лабару, застал дом опустевшим; видимо, портной или его сестра поднялись в спальню красавицы Жюли и, увидев пустую кровать, догадались, куда бежала молодая женщина и каковы будут для них последствия ее бегства. Собрав второпях кое-какое тряпье, эти двое тоже бежали… Куда? Де Миль не задавался долго этим вопросом; бросившись к телефону, он обзвонил полицейские посты соседних городов. Из Брюгге ему вскоре сообщили, что Лабар с сестрой задержаны. Их незамедлительно доставили на полицейской машине в Сент-Круа, а Эрали, по одному из его излюбленных выражений, «взял на себя получение».
Лабар с сестрой сидели в наручниках у окна, внушительного вида полицейский наблюдал за ними краем глаза. С опущенными головами, хмурыми тяжелыми взглядами, оба казались подавленными.
— Наконец-то! — воскликнул Эрали, вставая навстречу заместителю королевского прокурора и инспектору. — Где вы пропадали? — обратился он к Сорожу.
— Думаю, если я вам скажу, что ходил за тем, что обычно называют «предсказанием судьбы», — улыбаясь, ответил тот, — вы мне не поверите. Между тем это абсолютная правда, я вопрошал оракула, и он мне ответил…
Судебный следователь пожал плечами: манеры инспектора действовали ему на нервы.
— Что ж, тем временем, — заметил он не без язвительности, — мои люди (он усиленно выделил местоимение) задержали в Брюгге этих презренных, когда они собирались сесть в поезд на Брюссель. Они…
Жестом прервав собеседника, Сорож приблизился к нему и тихо спросил:
— Вы их допросили?
— Нет, как раз собирался это сделать… В любом случае, нельзя дать им опомниться… Начну с Лабара…
Он повысил голос:
— Бурдо, не могли бы вы увести женщину в соседнюю комнату? Приведете ее ко мне, когда я вас позову.
— Хорошо, господин следователь.
Полицейский схватил Берту Лабар за руку и увел.
Воцарилась тишина. Антуан Лабар даже головы не повернул, когда его сестра вышла из комнаты. Анон освободился от пальто и шляпы и приняв излюбленную позу — слегка расставив ноги и заложив руки за проймы жилета, — расположился за спиной маленькогто Де Миля, перед которым уже лежал белый лист бумаги.
Эрали благовоспитанно кашлянул, обменялся взглядом с заместителем генерального прокурора, сощурил веки и задал первый вопрос:
— Антуан Лабар, признаете ли вы себя виновным в смерти Аристида Виру?..
Портной поднял голову и снизошел до ответа лишь после того, как судебный следователь предельно раздраженным тоном повторил вопрос в третий раз.
— Нет, — глухо произнес он.
— Что! — воскликнул Эрали. — Уж не собираетесь ли вы теперь отпираться? Вы заявили жене, что убили Виру. Ее свидетельство на сей счет совершенно определенно.