Дьявол в маске
Шрифт:
— Я предупреждал вас: не увлекайтесь леди Люсиндой, — спокойно заметил Кармайкл. — Но вы пренебрегли моим советом, поэтому теперь не можете делать то, что должны делать все коринфяне, имеющие непосредственное отношение к этому делу.
Уилл прислонился спиной к стене и провел рукой по лбу, утирая пот. Он понимал: Кармайкл прав. И от сознания этого ему становилось только больнее. Все было не так, как должно быть, и все в его жизни перевернулось с ног на голову. Перевернулось настолько, что теперь он понятия не имел, как все исправить. Да и можно ли что-нибудь
— Дайте мне еще время, — проворчал он, не глядя Кармайклу в глаза.
— Могу дать три дня. Не больше.
— По крайней мере, хоть это, — ответил Уилл и вышел из комнаты.
Глава 18
— А фейерверки будут? — спросила Амелия лорда Нортропа, чуть не прыгая от восторга в лодке, в которой вся компания плыла по Темзе.
Люсинда улыбнулась подруге — ее энтузиазм по поводу фейерверка мог сравниться только с ее же любовью к клубничным тортам.
А Амелия, с удовлетворением вздохнув, положила голову на плечо мужа. При виде счастливого выражения на ее лице Люсинда вынуждена была признать: возможно, в сердце Амелии и фейерверки, и клубничные торты вытеснило что-то другое…
И Люсинда тоже вздохнула — хотя совсем иначе, чем Амелия. Вечер в Воксхолл-Гарденс никогда не бывал спокойным времяпрепровождением; великолепный парк уже сам по себе почти у всех вызывал восторг. Но для Люсинды сегодняшний вечер был очень непростым.
Хотя следовало признать: наряд для сегодняшнего вечера у нее был такой, что лучше и не придумаешь.
Платье казалось весьма соблазнительным — в греческом стиле. Да, оно действительно было очаровательно, золотистый шелк приятно щекотал кожу, а покрой и драпировка подчеркивали все достоинства фигуры Люсинды. Беда только в том, что ткани на платье пошло очень мало. Глубокое декольте выставляло напоказ ложбинку между грудей, а рукавов практически не было.
Но мадам Бофон заявила, что Люсинде в свете ее отношений с герцогом надлежало одеваться более смело.
Люсинда снова вздохнула, вспомнив заговорщический вид мадам, когда та вручала ей пакет с готовым платьем.
— Простите, — прошептала она, — но я несколько изменила фасон платья.
Пожав плечами, Люсинда ответила:
— Что ж, вам лучше знать.
Она вздрогнула от легкого бриза, задувшего с реки. И натянула на плечи шаль, пытаясь немного согреться.
— Хотите мой плащ? — спросил Уилл.
Не важно, как долго ей придется прожить на свете, — но она никогда не забудет его голос и то мучительное чувство, которое охватило ее сейчас. Услышав его хрипловатый голос, Люсинда вспыхнула, и, казалось, она вот-вот сгорит, превратившись в пепел. Какое-то время она боролась с желанием прислониться к нему, ощутить его тепло. Потом, почувствовав его дыхание на своей шее, закрыла глаза. Через мгновение, открыв глаза, Люсинда обнаружила, что тетушки смотрят на нее, и глаза у всех трех были просто ледяные. Тут она пришла в себя и холодно ответила:
— Нет, благодарю вас.
Вскоре лодка подошла к причалу. Первыми из лодки вышли Нортроп и Уилл; они
Когда они показали свои абонементы, их провели сквозь толпу к открытому театру «Роща», где собирались группы гуляющих, которые общались или наслаждались музыкой, доносившейся из концертного зала. Совсем рядом находились и беседки, в которых можно было поужинать.
— О Воксхолле столько говорят, — заметил Нортроп, поднимаясь с Амелией по ступенькам к их беседке, где они собирались ужинать. За ними следовали фурии, Люсинда и Уилл. — Хотя не думаю, что к этому парку подошло бы слово «изысканный».
Люсинда увидела, как Амелия с улыбкой шлепнула своего мужа веером по руке. Она позволила Уиллу проводить ее в беседку, однако старалась не смотреть на него — притворилась, что увлеченно наблюдает за происходящим вокруг.
А было бы так соблазнительно забыть предательство Уилла и просто отдаться романтической атмосфере этого вечера — владелец Воксхолла сумел с помощью красивых видов, музыки и ярких фейерверков создать такую романтику.
Люсинда безуспешно пыталась прикрыть шелковой шалью обнаженные руки и декольте. Она посмотрела на Уилла, садившегося на свое место. Взгляд у него был озабоченный.
И не смотрел на нее — отвечал на вопрос, который ему задал Нортроп.
Тупая боль в сердце, к которой она уже привыкла за последние несколько дней, от близости Уилла только усилилась.
Его предательство поразило ее до самой глубины души. Их интимные отношения, которые она приняла за проявление любви, внезапно оказались дешевой и ничего не значащей интрижкой. Однако ее по-прежнему терзала одна мысль, день и ночь не давала покоя. Ведь они не просто предавались любви — она видела это в его глазах, слышала в его голосе, чувствовала в его прикосновениях…
Она была уверена: Уилла связывали с ней и другие чувства — не только чувство долга. Но как убедить его в этом признаться?
Люсинда молила Бога, чтобы Амелия оказалась права, когда предположила, что герцогу будет легче проявить чувства, которые он пытается скрывать, если показать ему подходящую «приманку».
Тут Уилл снова обратил на нее внимание.
— Вам что-нибудь нужно, леди Люсинда? — поинтересовался он.
Она покачала головой:
— Нет, благодарю вас. — Нервы у нее были напряжены до предела, но она пыталась держаться с достоинством.
Амелия обещала устроить так, чтобы они с герцогом смогли побыть наедине. Причем подруга уверяла, что их план непременно сработает.
И все же Люсинда ужасно нервничала. Она боялась, что, не смотря на платье, у нее ничего не получится.
Некоторое время вся компания слушала музыку, попивая вино и закусывая воксхоллским паштетом. Кроме того, они беседовали со знакомыми, которые проходили мимо или же останавливались у их беседки.
Когда оркестр перестал играть, раздались вежливые аплодисменты, и музыканты покинули сцену. Тут Амелия встала и жестом пригласила лорда Нортропа последовать ее примеру.