Дьявола не существует
Шрифт:
Каждый поворот моего тела вызывает судорогу в его челюсти. Его глаза ползут по моим бедрам, по моей заднице, по его собственной фигуре от бедра до ребер, даже по уродливым шрамам на обеих моих руках: ему все это нравится.
Я поднимаю душевую лейку со стены, чтобы направить поток именно туда, куда мне нужно. Закрываю глаза, открываю рот, чтобы капли попадали на язык. Я провожу водой по груди, медленными движениями в такт музыке.
Сев на скамейку в душе, я брызгаю водой на подошвы ног, слегка ерзая от щекотки. Затем
Коул стоит неподвижно, наблюдая за мной. Его бесконечное восхищение создает энергию вуайеризма, которая подстегивает меня к более странным действиям.
Прислонившись спиной к прохладной каменной стене, я раздвигаю колени, открывая свою киску его взору. Теперь он делает шаг вперед, глаза темнее нефтяного пятна, губы бледные.
Я направляю струю душа прямо на свою киску. Почти слишком жарко, чтобы терпеть, поэтому я слегка брызгаю водой на свои раскрытые губы, пока не привыкну к этому, пока не смогу направить напор прямо на клитор.
Моя голова откидывается к стене, глаза закрыты.
Я больше не смотрю, как Коул наблюдает за мной.
Я чувствую его.
Вода ласкает меня, скользит по моим складочкам, бежит повсюду. Она теплая и мощная. Чем ближе я подношу лейку душа, тем сильнее становятся ощущения.
— Вот так… — бормочет Коул. — Хорошая девочка. Не останавливайся.
Румянец поднимается по моему телу, заполняя грудь, ползет по шее.
Жара слишком много. Мне хочется приглушить его.
Почувствовав это, Коул заходит в душ. Он опускается передо мной на колени и кладет свою руку поверх моей на лейку душа, фиксируя мои пальцы. Он направляет струю прямо туда, куда хочет, и держит ее там, пока жар и давление нарастают.
Его брюки промокли, как и дорогие итальянские мокасины. Коул этого почти не замечает. При всем своем перфекционизме Коул - такой же искатель удовольствий, как и я. Он хочет то, что хочет, и готов за это платить.
Сейчас он хочет заставить меня кончить, и ему плевать, какую одежду он испортит.
— Ты уже делала это раньше, — рычит он.
— Да, — задыхаюсь я.
— Вот как ты научилась кончать? В ванной, раздвинув ноги под краном?
Я поджимаю губы, ненавидя то, как он использует секс, чтобы выудить из меня информацию. Ненавижу, как возбуждение делает меня слабой.
Коул подносит лейку душа ближе, пока она не оказывается в дюйме от моей киски, а бьющие струи становятся почти невыносимыми. Он наматывает веревку моих мокрых волос на руку и откидывает мою голову назад, рыча мне в ухо: — Признайся, грязная девчонка. Ты принимала ванну, чтобы кончить, а не для того, чтобы очиститься.
— К черту чистоту, — огрызаюсь я. — Я буду спать в мусорном баке, если мне захочется.
Хихиканье Коула овладевает мною - богатое и злобное, вибрирующее до самых костей. — Я знаю, ты бы так и сделала, маленькая психопатка.
Оргазм
Когда я, задыхаясь, прижимаюсь к стене, обмякнув и ослабев, Коул приказывает:
— Оставайся здесь. Не шевелись.
Я бы не смогла, даже если бы захотела.
Коул выходит из душа, чтобы достать что-то из своих ящиков. Он не рыскает - его туалетные принадлежности так идеально организованы, что ему требуется всего лишь мгновение, чтобы собрать все необходимое.
Через несколько секунд он возвращается, неся крем для бритья и прямую бритву.
— Я могу побриться сама, — сообщаю я ему.
— Но не так хорошо, как я могу это сделать.
Меня раздражает, насколько это правда. Несмотря на то, что я чертовски хорошо владею руками, мне все равно не сравниться с Коулом в точности. Он - машина, если бы у машины была душа. Или хотя бы часть души.
Я прислонилась спиной к стене, бедра раздвинуты, киска набухла и покраснела от горячих брызг. Это очень волнующе - предоставить ему доступ к моим самым уязвимым местам.
Мое сердце бешено колотится, когда он открывает бритву и вынимает сверкающее стальное лезвие из костяной ручки.
— Подержи это для меня, — говорит он, вжимая рукоятку в мою ладонь.
Я обхватываю ее пальцами и смотрю на жестокий край лезвия, более тонкий и острый, чем любой нож.
Коул опускается передо мной на колени. Он выдавливает на ладонь пуховку крема для бритья, а затем нежно массирует ею мою линию бикини. Его щека находится всего в нескольких сантиметрах от бритвы, а шея обнажена, когда он наклоняет голову, чтобы лучше видеть.
Я могу перерезать ему горло прямо сейчас.
Коул распределяет крем для бритья по моей киске и верхней части бедер. Он кажется густым и прохладным после жара воды.
— Тебе интересно, каково это? — говорит он своим ровным, низким голосом.
Я сжимаю ручку так сильно, что она вгрызается в мою ладонь.
— Тебе интересно, сможешь ли ты сделать это достаточно быстро, чтобы удивить меня. Сможешь ли ты порезать меня достаточно глубоко, чтобы я не смог сопротивляться? Если бы ты попала в нужное место, одного пореза было бы достаточно...
Я тряхнула головой так энергично, что она ударилась о каменную стену.
— Нет. Я так не думала.
Коул снова накрывает мою руку своей, но на этот раз он заставляет меня схватить бритву, а не душевую лейку. Заставляет меня провести ею, между нами. Он смотрит мне в лицо, его темные глаза прикованы к моим.
— Когда придет время... не медли. Ты никогда не будешь самой большой или самой сильной в этой борьбе. Ты должна быть самой безжалостной. У тебя будет только один поединок, так что постарайся, чтобы он был засчитан.