Дьявольская колония

Роллинс Джеймс

Это сокровище обещало нечто большее, чем просто богатство. Оно таило в себе неугасимую славу для самого Рафи и для его семьи. Чего еще можно было желать?

Пейнтер ответил на этот вопрос:

— В обмен на освобождение Кай я открою вам местонахождение Четырнадцатой колонии.

Рафи медленно усмехнулся, потрясенный в который уже раз.

Этот человек не переставал его поражать.

«Remarquable». [31]

00 часов 44 минуты

31

Поразительно (фр.).

— Дядя

Пейнтер, вы живы!

Услышав голос Кай, Пейнтер вздохнул с облегчением, переполненный желанием выразить то же самое чувство.

Она жива!

Вместо этого Пейнтер заговорил строго по существу, понимая, что у него мало времени:

— Кай, у тебя все в порядке? Тебе не сделали ничего плохого?

— Нет, — ответила девушка, растягивая это единственное слово, чтобы выразить им нечто гораздо большее.

Пейнтер сознавал, через что ей пришлось пройти: смерть, кровь, ужас неизвестности. Но ее голос звучал храбро. В жилах Кай текла кровь настоящих воинов.

— Я тебя спасу, обещаю.

— Знаю, — с надеждой ответила она сквозь слезы. — Не сомневаюсь в этом.

У нее отобрали телефон. Снова заговорил Рафаэль:

— Значит, мы договорились, n’est-ce pas?

— Я позвоню вам и назову время и место, где произойдет обмен.

— А мне понадобятся доказательства того, мсье Кроу, что у вас действительно есть то, о чем вы сказали.

— Вы их получите. Если Кай будет жива и невредима.

— Пусть будет так. Au revoir. [32]

32

До свидания (фр.).

Связь оборвалась, но Пейнтер продолжал крепко сжимать трубку, словно пытался удержать эту ниточку, ведущую к Кай. От облегчения у него закружилась голова.

За спиной послышался голос:

— Значит, она жива?

Пейнтер крутанулся в кресле. Покрытое синяками и ссадинами лицо Джордана излучало тревогу. Поглощенный телефонным разговором, Пейнтер не слышал, как парень прокрался в кабинет. Или мальчишка мастерски умеет двигаться неслышно, чем славятся индейцы племени юта… или же Пейнтер слишком устал и потерял присущую ему бдительность.

Возможно, справедливы оба объяснения.

Пейнтер посмотрел парню в лицо, понимая, что должен сказать правду. Джордан это заслужил.

— Ее не тронули, — сказал он. — Но она по-прежнему в опасности.

Джордан шагнул вперед.

— Значит, вы скажете им то, что они хотят знать… чтобы они отпустили Кай?

Хотя это было произнесено как вопрос, Пейнтер услышал в словах парня и требование.

— Я постараюсь.

Это было все, что он мог ответить. Разговаривая с Рафаэлем по телефону, Пейнтер блефовал, выторговывая время для Кай. Но какую передышку ему удалось для нее выиграть? Как долго он сможет испытывать терпение француза?

Сказать по правде, Пейнтер понятия не имел, где находится потерянная Четырнадцатая колония. Лишь один человек имел шанс это узнать, но он находился в бегах, за ним охотились правоохранительные и разведывательные ведомства всей страны.

Страх вернулся на лицо Джордана.

Пейнтер

встал, подошел к парню и положил руку ему на плечо.

— Нет ничего страшного в том, что ты тревожишься, но только не теряй надежду. Этим делом занимается один из моих лучших людей.

Кивнув, Джордан сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

Пейнтер посмотрел на зажатую в руке телефонную трубку. Через час Рафаэль будет ждать следующего звонка. К этому времени нужно получить хоть какие-нибудь ответы. Пейнтер повернулся к окну и уставился на погруженную в ночную темноту пустыню.

«Грей, не подведи меня».

32

1 июня, 02 часа 50 минут

Нашвилл, штат Теннесси

Стоя рядом с Сейхан, Грей склонился ближе к окошку печи. Ему в лицо ударила волна жара. Внутри камеры на керамической решетке лежала под наклоном золотая плита, так что была хорошо видна Большая печать с четырнадцатью стрелами.

В нижней части печи плясали ряды голубоватых язычков пламени, медленно повышающих температуру внутри. Показания установленного над дверцей цифрового термометра неуклонно ползли вверх, достигнув отметки в шестьсот градусов по Цельсию.

— Осталось совсем немного, — заметил владелец мастерской.

Ювелиру, выходцу из России, было около пятидесяти, его черные волосы уже тронула седина. Росту в нем было не больше пяти футов, однако при этом он обладал крепким телосложением защитника американского футбола, правда со свисающим брюшком. Он нервно перебирал золотую цепочку на шее. Его мастерская «Золотая лавка» была расположена среди скопления индустриальных зданий на окраине Нашвилла. Ювелир покупал старое золото за наличные, а также по просьбе клиентов переплавлял кольца, монеты, браслеты и другие украшения в слитки.

И еще у него были кое-какие нелады с Налоговой службой. Кэт надавила на него, принудила к сотрудничеству, пригрозив отправить его за решетку, если он не будет молчать о событиях сегодняшней ночи.

Ювелир заметно нервничал. Его футболка пропиталась насквозь потом.

— Золото плавится при температуре около тысячи градусов по Цельсию, — сказал русский. — Посмотрите, металл уже начинает светиться.

Внутри печи рыжеватая поверхность плиты раскалилась до солнечного сияния. На глазах у Грея на отчеканенном изображении Большой печати, на оперении одного из крыльев появилась одинокая переливающаяся капелька. Скатившись по наклонной поверхности, она сорвалась в керамическую плошку под решеткой. Вскоре пылающие слезинки потекли ручейками, медленно размывающими детали Печати. Четкие углы пластины смягчились, стали округлыми, тая в потоках золота.

— Этого должно быть достаточно, — сказал владельцу мастерской Грей. — Зафиксируйте температуру на этом уровне.

Он боялся повредить карту, если та действительно была скрыта внутри. Более плотное нанозолото имело более высокую точку плавления, чем остальная плита, но из этого не следовало, что оно не размягчится при очень сильном нагревании. Ни в коем случае нельзя было расплавить детали карты.

Как только температура в печи была зафиксирована, Грей указал русскому на дверь.

— Теперь вы должны нас оставить. Вам придется подождать снаружи вместе с моим напарником.