Дьявольский коктейль (сборник)
Шрифт:
– Если миссис Кейсвел заберет у вас лошадей, вы потеряете довольно большие деньги. Но кроме этого, вы потеряете репутацию. Вдобавок угроза судебного расследования.
– Что вы имеете в виду?
Я перебил его.
– Для начала вы должны избавиться от смотрителя, – сказал я.
Не скажу, что он остолбенел, но челюсть у него отвисла.
– Если вы уволите Барти, – продолжал я, – я, возможно, скажу миссис Кейсвел, чтобы она оставила лошадей в вашей конюшне.
Последовала долгая пауза, в течение которой он приходил в себя. На место агрессивности
– Я не могу этого сделать, – сказал он, даже не выгораживая своего старшего конюха.
– Вы боитесь, что он что-то расскажет и вас вычеркнут из списков клуба? Или все дело в деньгах?
– Я бы попросил вас...
– Я рекомендую расстаться с ним до моего отъезда, – сказал я с вежливой улыбкой.
Он тяжело поднялся и, глубоко вздохнув, выругался. Это был поток почти неразличимых слов; по выражению его лица трудно было понять, ругательства это или мольба о помощи.
Потом он посмотрел в окно, убедился, что Дэн все еще играет, и, не попрощавшись, выскочил из комнаты. Как будто его припекло, причем с трех сторон сразу, подумал я, и даже почувствовал что-то вроде сострадания.
Я вернулся на террасу, где увидел Уэнкинса, разыскивающего меня среди читающих газеты постояльцев отеля.
– Мистер Уэнкинс! – окликнул я его.
Он затравленно оглянулся и двинулся навстречу, налетая на стулья и столики.
– Здравствуйте... Линк, – произнес он и поднял руку, оставаясь на внушительном расстоянии. Я сделал ответный жест рукой, подумав, что, вероятно, какой-то смельчак рассказал ему, как от него разит потом.
Мы сели за столик под желто-белым зонтиком, после чего Уэнкинс согласился... Ну, ладно... разве что... выпить стаканчик пива. Из внутреннего кармана пиджака он вынул пачку бумаг и стал просматривать их. Похоже, это занятие помогло ему успокоиться.
«Уорлдис»... э-э... дирекция решила... ей кажется, что будет лучше, если прием состоится перед показом фильма...
Я сразу понял, в чем дело. Они боятся, что во время сеанса я сбегу.
Здесь... вот, пожалуйста... список приглашенных гостей... то есть лиц, приглашенных дирекцией... А вот... сейчас найду... список представителей прессы... А это... вот лица, которые купили билеты на прием и на фильм... Мы старались, но... сами видите, сколько их... возможно, будет тесно...
Он немилосердно потел и все время вытирал лоб большим белым носовым платком. Но скандалить не имело смысла. Я сам заварил эту кашу, а, кроме того, я должен быть признателен людям, которые хлопочут ради меня.
– Ну так вот... не могли бы вы... то есть, не согласились бы... осталось немного билетов... они дороже... по двадцать рэндов.
– Двадцать рэндов? – удивился я. – Но это очень дорого!
– Это на благотворительные цели, – заверил он, – понимаете...
– На какие именно?
– У меня записано... есть список... не помню, где...
– Он стал искать по карманам, но ничего не нашел.
– Ну,
– Отпадает.
– Я говорил... мне приказали... но, что там... – он совсем потух.
– Где состоится прием? – спросил я.
– Минуточку... да... напротив кинотеатра «Уайдуорлд», в отеле «Клиппспрингер Хайгтс»... это очень хороший зал... вот увидите... это один из лучших отелей Иоганнесбурга.
– Отлично. Я вернусь во вторник вечером, скажем, около шести. Позвоните мне, и мы обсудим подробности, хорошо?
– Конечно, – поспешил согласиться он. – Но видите ли... «Уорлдис»... то есть дирекция просит, чтобы вы оставили адрес, по которому мы смогли бы найти вас в Парке Крюгера.
– Я еще сам не знаю, где буду жить.
– А вы бы не могли узнать? Потому что... понимаете, мне приказано во что бы то ни стало...
– Ладно, – успокоил я его. – Я сообщу вам.
– Я вам очень благодарен... – он засопел. – Не знаю, как вам сказать... но, видите ли... – Он нервничал все сильнее, видимо, у него было еще кое-что в запасе. Я уже готов был опередить его, но страх перед дирекцией победил.
– Дирекция... скажем, организовала... или заказала... фотографа. На сегодня, во второй половине дня.
– Какого фотографа?
– Мы хотим сделать несколько фотографий.
С невероятными трудностями он объяснил, что это должны быть снимки, на которых я буду в плавках, под пляжным зонтом, в обществе манекенщицы в бикини.
– Так. Можете вернуться и сказать дирекции, что ее рекламные идеи отстали лет на пятьдесят. Такие фотографии давно никто не делает. К тому же, они вряд ли помогут продать билеты по цене двадцать рэндов штука.
По его лбу струился пот.
А кроме того, скажите им, что если они будут постоянно мне надоедать, то я не приду на премьеру.
Но ведь... После тех снимков, где вы спасаете эту журналистку... Катю... люди толпились у касс... сотни писем... все дешевые билеты разобрали за один день... билеты на прием тоже...
– Это не было рекламным трюком, – выразительно сказал я.
– Нет... ну, конечно, нет... что вы, нет, нет!
Он вскочил, опрокинув при этом стул.
– Здравствуйте, мистер Уэнкинс, – приветствовала его Салли. – У вас вид, как после партии в теннис.
Уэнкинс потянулся за платком. Дэн смотрел на него с интересом.
– Ну, что же... Я им скажу... то есть повторю, что вы... боюсь, что они будут недовольны...
– Вот именно. И никаких фокусов.
– Никаких, – пробормотал он, но я был почти уверен, что передать дирекции наш разговор он не отважится.
Салли смотрела на удаляющегося неровными шагами Уэнкинса.
– Почему он так нервничает? – спросила она. – Что вы с ним сделали?
– Он нервный от природы.
– И глупый, – добавил Дэн, думая о чем-то своем.
– Можно, я закажу апельсиновый сок? – спросила Салли.