Дьявольский нимб

Миларут Алина

– Лив! – Арозон появился в гостиной, обшаривая свои карманы. – Я, кажется, оставил бумажник у тебя на работе. Придётся заехать. Линда сегодня есть?

– Суббота, забыл? У неё выходной.

– Ладно, попробую так найти.

А потом мы как-то быстро попрощались, хотя казалось, что он долго что-то говорил перед уходом. И я остался один. То есть один с ребёнком.

Пройдя по гостиной, выглянул в окно, но ничего не увидел, так как мысли мои тянулись к детской комнате. Зашёл на кухню, открыл холодильник, поёжившись от холода, достал первую попавшуюся тарелку

и съел высокий бутерброд. Запил всё горячим кофе и снова вернулся в гостиную. Стуча пальцами по подлокотнику, не знал, как поступить дальше. На секунду поднялся с дивана, намереваясь пойти в комнату Джасмин, но потом передумал и сел обратно. Включил телевизор, посмотрел телепередачу, выключил.

Сумасшедший дом какой-то!

Шум в комнате Джасмин заставил меня стрелой полететь к ней. Не стучась, распахнул дверь и увидел всю ту же немного захламлёную комнату и девочку около книжного шкафа. На моё неожиданное появление она вздрогнула всем телом и уронила из рук стеклянную баночку. Грохот повторился.

– Э… – замешкался я. – Всё в порядке?

Джасмин, в шоке глядя на меня, медленно кивнула. Я вздохнул.

– Хорошо. А то я думал, что… Что… Ну, то есть, всё хорошо.

Джасмин снова кивнула, и я позорно вышел из её комнаты, ненавидя сам себя. Вернулся на кухню, где неожиданно загорелась висящая на стене деревянная лопатка.

– Чёрт! – зашипел я, хватаясь рукой за огонь, чтобы потушить его.

Пламя перебралось на мою руку, уцепившись за локоть и следуя дальше на плечо. Я отбросил лопатку в раковину, включил воду и нейтрализовал очаг возгорания. Огонь продолжал гореть на мне. Секунду не шевелясь, я глубоко вдохнул, и вместе с воздухом в мою кожу всосалось оставшееся пламя. Я сразу почувствовал в себе приятное тепло и из-за переизбытка жара в организме, выдохнул облако дыма. Лопатка в раковине чуть-чуть дымила. Надеюсь, Арозон не убьёт меня за порчу имущества.

В гостиной зазвонил телефон. Я не успел взять трубку, как сработал автоответчик, и раздался низкий, чуть хрипловатый голос Дафны:

– Арозон, здравствуй.

Я замер.

– Завтра у нас назначен сбор в полдень, очень хотелось бы, чтобы и ты пришёл. Тема очень важная и ты нам нужен. До скорой встречи.

Она отключилась, а я сел на диван. Так значит, завтра сбор Совета. Должно быть, и мне на телефон пришло почти такое же сообщение.

Тема очень важная… Нас давно не собирали по важным темам. К тому же раньше я не очень заинтересованно относился к Совету и к его работе. И зная мою привередливость в этой сфере, Дафна не всегда оповещала меня об очередных собраниях, только если они не были особо важными.

Но что за тема? Будем надеяться, что ничего серьёзного не приключилось, и это только обычное негодование старшего поколения по поводу бесшабашной жизни молодёжи. Воурт говорил мне, что Совет надеется на меня, как на влиятельную особу, что для меня было сомнительно. Я давно не участвовал в жизни так называемого коллектива, не удивлюсь, если меня забыли в некоторых кругах. За последнее время я сделал многое, чтобы обо

мне вообще не вспоминали.

Послышался тихий скрип двери, а затем – громкое шорканье тапочек. Через секунду в гостиную вошла Джасмин. Наверное, она шла к кухне, но увидев меня, замерла. Я поднялся с дивана.

– Привет, – улыбнулся я.

Она в шоке уставилась на меня, а потом чуть ли не бегом направилась к кухне. Поколебавшись, я пошёл за ней, решив, наконец, преодолеть барьер, разделяющий нас. Джасмин подошла к холодильнику и раскрыла его. До меня холод не доносился, но я всё же поёжился. Девочка долго изучала содержимое битком набитых полок, не в силах выбрать что-то одно. Переломив инстинкт самосохранения, я подошёл ближе к Джасмин, и холод тут же дал о себе знать. Кожа покрылась мурашками, а внутри, будто всё обратилось в дым, потушив внутренний огонь.

– Ты хочешь кушать? – спросил я девочку, глядя на висящие часы между шкафчиками.

Время было уже послеобеденное.

Джасмин подняла на меня янтарные глаза и кивнула.

– И что ты любишь? – стараясь не обращать внимания на холод, поинтересовался я.

Она, наконец, закрыла дверцу, но я всё так же чувствовал себя неуютно.

– Арозон сделал мне большой бутерброд, – тихо проговорила она. – Он сказал, что вы не любите готовить.

– Бутерброд?

Тут я вспомнил, как съел его, ни о чём не подозревая.

– Бутерброд, – повторил я уже совсем другим тоном.

Джасмин снова кивнула.

– Э… Боюсь, его больше нет.

– Я так и поняла.

– Тогда, нам надо что-нибудь сделать для тебя ещё раз. Есть предложения?

Она опустила голову в раздумьях, и мне пришлось сильнее наклониться к ней – она тихо говорила.

– Оладьи.

– Оладьи? – снова переспросил я. – Боюсь, я не умею их готовить…

Только сейчас до меня дошло, что я должен сделать из разных продуктов что-то съедобное.

– Может, что-то проще?

– Бутерброд, – пробубнила она, не поднимая головы.

– Э, хорошо. Садись за стол.

Глядя строго себе под ноги, Джасмин прошла к столу со стеклянной столешницей, за которым Арозон чаще всего устраивал праздничные ужины. Я думал, что она сядет за барную стойку, но до меня не сразу дошло, что круглый стул для неё был непомерно высоким. Интересно, для своего возраста, она нормального роста? Или слишком маленькая? А может, наоборот, высокая? В детях я совершенно ничего не понимаю.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, я открыл дверцу холодильника, быстро вытаскивая продукты, которые лежали ближе всех. Я не думал, сгодятся ли они для такого лёгкого с виду бутерброда. Мне просто очень хотелось быстрее закрыть эту холодильную камеру, которая легко сведёт в могилу любого.

– Та-ак. – Я разложил целлофановые пакеты и коробочки перед собой.

В них была завёрнута или упакована еда. И зачем так уродоваться? Разве нельзя было сложить всё вместе? О, чёрт, что это? Зачем Арозон завернул каждую мандаринку в отдельный пакетик? И нужны ли мандарины для бутерброда? Если только, Джасмин хочет какой-нибудь экзотики.