Дыхание бури

Виконтов Дмитрий

Суждено сим клинкам пасть на чашу весов…"

— нараспев, чуть глуховато проговорил Каш'шшод. Пожевал губами, хмыкнул:

— Вообще-то, даже анго Нуо'ор считал, что Райёё совершенно не удавались стихи.

— А окончание? — тихо спросил я.

Каш'шшод передернул плечами.

— Окончания нет. Больше о пятом пророчестве Нуо'ор не написал ни строки.

— Несомненно, он знал пророчество полностью, — добавила Файрра. — Спустя тринадцать Оборотов после смерти Ирина-Вестника

он создал то, что впоследствии стало Кругом Хранителей: вероятно, оригинал пророчества был передан им. А Круг Хранителей, боюсь, забрал и эту тайну с собой.

Каш'шшод прищурился:

— Теперь ты понимаешь, почему мы молчали, впервые узнав о происходящем?

Я нервно облизнул губы:

— Вы решили, что они и есть те, о ком говорило пророчество…

— Мы даже раньше Хранителей заметили, что с ними что-то не то, первыми заметили их приготовления, — отрывисто сказал Месстр; мне показалось, он даже сейчас испытывает гнев и стыд, рассказывая о тех скорбных событиях. — Мы, естественно, не знали, что и почему происходит, — но если бы не молчали, если бы потребовали объяснений…

— Мы хотели чуда, так сильно, так страстно… — с горечью произнесла Файрра. — И так сильно боялись прихода Дня Огня…

— Понимаешь, почему мы не можем рисковать? — взгляд Каш'шшода пылал, сверля меня. Всех моих сил, моей воли едва хватало, чтобы удержаться и не отвести глаз в сторону. — Однажды Стражи Небес смолчали, когда должны были говорить.

— Больше мы такого не допустим! — отчеканил Месстр. И мне не составило труда догадаться, что сейчас он говорил, практически как Глава Клана, как будущий Артх'хдеа Мезуту'а Холл. — Теперь ясно?!

Мне действительно было все ясно — дальше некуда. Они могли мне верить, сочувствовать, но рисковать они не собирались.

Теперь я хорошо понимал Месстра. Я был угрозой, непонятной и, вдобавок, оказавшейся в ненужном месте в ненужное время. И, как мне казалось, он скорее готов был забыть о пророчестве Райёё, чем допустить вновь чего-нибудь подобного Смотрящим в Ночь. А я ничего и никому не мог доказать, да и никто не будет меня слушать. Я вспомнил брезгливость, звучащую в незнакомом голосе, который я услышал, впервые придя в себя — и это было бы самым меньшим, попади я на глаза любому килрачу. В лучшем случае, убьют на месте.

Я встал и, пошатываясь, сделал пару шагов к кромке воды; Файрра с негодующим возгласом дернулась было усадить меня обратно, но короткий приказ Каш'шшода — и осталась на месте. Я, не обращая на них внимания, нагнулся, зачерпнул полные ладони воды, и плеснул себе в лицо. Раз, другой, третий — немного полегчало.

Немного — но не более.

Я провел пальцами по лицу, протер глаза. Случайно коснулся устроившегося на виске мерно подрагивающего щупальца.

— Что со мною делает ас-т'еда? — не оборачиваясь, спросил я. Файрра тихонько вздохнула:

— Она уже все сделала, судя по ее цвету. Усики подсоединились к области долговременной памяти и нервным центрам. Теперь она ждет последнего распоряжения.

— И?

— Ты потеряешь сознание, а когда проснешься —

психоматрицы уже не будет. Но вспомнишь ты не все сразу — пройдет несколько дней, прежде чем твое подсознание окончательно справиться с последствиями уже собственного блока.

— Я очнусь здесь? — задал я, в общем-то, совершенно бесполезный вопрос. Ответ Каш'шшода меня не удивил:

— Нет. Я не зря просил Месстра прилететь сюда на этом корабле. Когда ас-т'еда закончит, тебя положат в кресло пилота и логико-аналитическое ядро самостоятельно выведет корабль к старым прыжковым воротам в глубине системы. Точка выхода — во Внешних Территориях.

— А если я откажусь?

— Тебя не должно быть в Империи, — ледяным голосом произнес Месстр. — И до заката Первой или тебя не будет здесь… или не будет вообще! И ты не сможешь просто так вернуться. Если ядро получит маршрутную карту с точкой выхода где угодно в Империи — реактор будет немедленно взорван.

Я обернулся, до боли стиснув зубы. Вдохнул. Выдохнул. Так, спокойствие, только спокойствие…

— Значит, мне предстоит либо сдохнуть в корабле, когда закончатся запасы, либо до конца своих дней жить на какой-то планете во Внешних Территориях? Это все, что вы мне можете предложить? Это и есть мой выбор?

Три пары глаз в упор смотрели на меня.

— Выбор есть всегда, — откашлялся и сказал Каш'шшод. — И не думай, что мы отсылаем тебя на смерть или вечную ссылку. Возможно, это единственный шанс для тебя помочь себе.

Я вернулся на свое место.

— Объясните!

— Во-первых, этот корабль, — Каш'шшод качнул головой в сторону берега. — Проект довольно старый: пытались промежуточное звено между крейсером и космолетом. Оказалось, для решения задач космолета его потенциал избыточен, а в сравнении с крейсером — слишком мал. Единственное, где его можно применять — разведка дальних областей Внешних Территорий. Там его запас автономности и боевые качества весьма кстати, но, опять-таки, серьезных исследований он вести не может. Проект свернули, сделав несколько экспериментальных моделей. Это одна из них. Проектировали корабль из расчета на семь членов экипажа, но можно справиться и в одиночку. Мы дополнительно модифицировали некоторые системы, чтобы облегчить тебе управление.

— Теперь, взгляни, — передо мною повисло изображение грязно-серого шара, рядом для масштаба — фигура килрача. — Знаешь, что это?

Естественно, я знал.

— Спасательная капсула, старая модель. Перестали использовать уже больше пятисот Оборотов.

Каш'шшод странно улыбнулся, точь-в-точь повторив улыбку, что на пляже, около лазарета в первый день.

— Вот как? — изображения помутнело и вновь обрело четкость. Теперь это был какой-то ангар, в котором с десяток килрачей в полном боевом облачении держала под прицелом этот шар — или его точную копию, — а двое с легким оружием и массерами вскрывали капсулу. Вот зеленоватый луч погас, аккуратно вырезанная часть серой обшивки поднялась вверх. Изображение стремительно рванулось вперед, демонстрируя то, что было внутри.