Дыхание дьявола
Шрифт:
– Вполне.
– Хорошо. Кто начинает?
– Если позволите, подбросим монету,- предложил Оскар.- Орел или решка, профессор?
– Орел.
Оскар подбросил монету и умело ее перехватил:
– Решка. Начинает отец.
– Прекрасно,- кивнул исследователь.- Выпускай!
В небо взвилась тарелочка. Гумбольдт вскинул арбалет, прицелился и выстрелил. Диск разлетелся на тысячу осколков. Оскар выпустил следующую тарелочку, и она тоже превратилась в красное облако. Шарлотта зааплодировала. Однако третья попытка оказалась неудачной. Очередь Лилиенкрона. Ученый щелкнул прикладом и вскинул винтовку на плечо.
– Готов!
Механизм выпустил тарелочку. Лилиенкрон прицелился и выстрелил.
– Неудача,- заметил Гумбольдт.- Но у вас есть еще четыре попытки.
Снова Оскар нажал на рычаг, тарелочка снова разлетелась на кусочки.
Гумбольдт довольно улыбнулся:
– Давай дальше!
Последний выстрел. Четыре попадания из пяти - отличный результат!
Гумбольдт с гордостью оперся на арбалет.
– Остались только вы,- сказал он.- Уж постарайтесь!
Лилиенкрон дал знак, взлетела тарелочка. Он вскинул винтовку, прицелился и выстрелил. Опять промах!
– Вы должны постараться, если вообще хотите попасть,- снисходительно заметил Гумбольдт.- По крайней мере, вы должны стремиться к почетному второму месту, раз уже не можете выиграть.
– Погодите,- Лилиенкрон подкрутил прицел.- Как я уже говорил, при низкой температуре существует своя специфика. Первые выстрелы служат для того, чтобы сориентироваться. Теперь все получится.
Оскар удивлялся, как геолог может оставаться таким спокойным. Ведь выиграть соревнование ему уже никак невозможно.
– Выпускайте, мой мальчик.
Оскар нажал на механизм. Высоко в воздух взлетела тарелочка. Лилиенкрон прицелился и нажал на курок. Она со звоном разлетелась на части.
Он с довольным видом передернул затвор. На палубу упала пустая гильза.
– Следующую!
И снова попадание.
Элиза захлопала в ладоши:
– Прекрасно! Еще раз!
Тонкие губы геолога растянулись в улыбке. Он проверил прицел и посмотрел вдаль.
– Сколько тарелочек подряд может выпустить эта штука?
– Что вы сказали?
– Только одну или можно больше?
Оскар посмотрел на устройство. Центрифуга была сделана из листовых рессор и придавала хорошее ускорение. Рельс, по которому скользили тарелочки, мог разместить и больше одной.
– Не знаю. Может быть, три или четыре. Я еще не проверял.
– Хорошо. Тогда, пожалуйста, три.
– Но…
– Ты же говорил, что может получиться.
– Да, но…- юноша растерянно покосился на Гумбольдта.
– Если профессор желает, пусть попробует. Мне эта идея кажется безумной, но правила этого не запрещают.
Оскар схватил коробку с тарелочками и зарядил три красноватых диска. Он оттянул рычаг,- механизм готов к запуску.
– Не хотите оставить только две? Тогда могла бы получиться ничья.
– Три.
Оскар покачал головой.
– Готово!
– воскликнул он.
На палубе стало тихо. Состязание принимало неожиданный поворот.
– Запускай!
– велел Лилиенкрон.
Оскар отпустил рычаг. Механизм взвизгнул, и в разные стороны разлетелись три тарелочки.
Лилиенкрон вскинул винтовку и выстрелил. Один диск рассыпался в пыль. Молниеносным движением, почти не заметным для глаза, он опустил винтовку, передернул затвор и снова вскинул на плечо. Бумс! Разлетелась вторая тарелочка. По палубе покатилась патронная гильза. В воздухе повисло пороховое облако. Последнюю тарелочку едва можно было разглядеть. Вряд ли в нее можно попасть с такого дальнего расстояния. Геолог прицелился и нажал на курок. Раздался треск. Оскар смотрел в сторону цели. Пуля летела прямо на нее. Время, казалось, растянулось, словно резиновая лента. И когда юноша уже был уверен, что профессор промахнулся, диск превратился в облачко красноватой пыли. Элиза подпрыгнула и захлопала в ладоши.
– Выиграла!
Лилиенкрон
– Просто невероятно,- кричала Элиза.- Правда?
На палубе воцарилось растерянное молчание. Хуже всего пришлось Гумбольдту. Его губы превратились в тонкую ниточку. Он молча сунул руку в карман и передал Лилиенкрону и Элизе монету. Потом шагнул к пусковому механизму и вставил туда четыре тарелочки. Не обращаясь за помощью, он зарядил арбалет и отвел рычаг. Совершенно спокойно он поднял арбалет и выстрелил вслед удаляющимся дискам. От грохота вздрогнул корабль. На долю секунды небо превратилось в раскаленное солнце. На «Пачакутек» словно налетел порыв ветра, едва не сбив пассажиров с ног. Их обдало жаром. От тарелочек не осталось и пыли.
Когда все отошли от потрясения, Гумбольдт уже исчез под палубой.
10
Шли дни. «Пачакутек» пролетал над горами, равнинами, пустынями и реками, неуклонно направляясь к цели. Гумбольдт решил обогнуть Гималаи и лететь через Венгерское королевство, Румынию, Османскую империю, Персию и Британскую Индию.
До сих пор никаких трудностей не возникло, и путешествие проходило спокойно, и даже вечное соперничество Гумбольдта и Лилиенкрона его не портило. Состязание в стрельбе не улучшило отношения между двумя учеными. Они то спорили о географических особенностях, то о свойствах облаков, то о воздушных течениях. Кажется, не было такой темы, в которой они бы достигали согласия. Дирижабль Лилиенкрону тоже не нравился. Вместо того чтобы радоваться, что «Пачакутек» доберется до Батавии быстрее, тот постоянно жаловался на неудовлетворительное санитарное оборудование и узкие каюты. В общем-то, он был прав: туалеты располагались только в задней части трюмов. И если женщины делили каюту на верхней палубе, мужчины вынуждены были тесниться в нишах на нижней палубе, между камбузом и продовольственным отсеком. Последний делился на помещение, где хранились запасы воды; тросовое отделение, в котором находились инструменты, запасные части, канаты; и отдельную комнату для продуктов. В ней пахло ветчиной, кислой капустой и маслом, а когда дул ветер, тарахтели горшки. Но ведь самое главное то, что они летели! Никаких границ, таможенного контроля и пограничников. С каждым днем, проведенным в воздухе, они приближались к цели.
Вилма ни на шаг не отступала от Лилиенкрона. И Оскар на нее за это обижался. Не доверял он чудаковатому ученому. Раз уж тот так неожиданно выиграл состязание в стрельбе, значит, не так он прост, как кажется. Не иначе, как подвела Вилму ее хваленая интуиция.
Так и шли дни. Работы, собственно, было мало. Оскар помогал Элизе готовить еду, следил за порядком в кухне и спальне. В его обязанности входило следить за продуктами питания. Фрукты, овощи, лимоны, картофель, солонину, копченую колбасу, хлеб, крупу, пиво и консервы нужно было регулярно проверять и вести учет. Особенно внимательно следовало контролировать количество воды. Не известно, когда еще придется пополнить запасы.
Больше всего Оскар любил вечера. Когда садилось солнце, и на небе появлялись первые звезды, все собирались за столом и ужинали, пока мир за бортом тонул в сумерках.
– Знаете ли вы, что я обычно не ем ничего, кроме галет и зеленого чая?
– профессор в очередной раз потянулся к медному котлу, в котором Элиза приготовила свой знаменитый густой суп с острыми колбасками.- У меня очень чувствительный желудок. Единственное исключение - тайская и южно-азиатская кухня. Кажется, острота благотворно влияет на мое пищеварение. Видимо, в специях содержатся вещества, стимулирующие выделение желудочного сока и убивающие микробы и бактерии. Но вряд ли в Германии можно найти такие пряности. Впрочем, ваша кухня - исключение. Как вам удается придавать блюдам такой вкус?