Дыхание Голгофы
Шрифт:
– Топчутся тут сочувствующие, а толку с них никакого. Все выслуживаются перед сынком.
Я присел на стульчик рядом с кроватью.
– Ну, что болит, где болит, - улыбнулся я и взял ее руку, нащупал пульс. Удары частые, но ровные. «Волнуется дама».
– А ничего не болит, доктор. Только ножки мои чужие стали, - улыбнулась она через силу, гася печаль в глазах. Вот
– Скажите, Галочка Сергеевна, Вам снится эта собака, ну та, которая набросилась на вас, - спросил я, напрочь проигнорировав «сынка».
– По свежим следам, да. И очень часто. А сейчас реже и, кажется, на погоду.
– А вы ей простите. Глупое существо.
– Да я совсем уже и не думаю о ней. Чем меня только не лечили. Даже гипнозом. А таблеток я сколько приняла?! Какой-то больничный «Освенцим» мне устроили. Я каждый раз со страхом встречаю нового целителя. Простите, уж.
– А вы больше не думайте ни о ком. Забудьте их всех. Давайте я сейчас вас осмотрю, массажик легкий сделаю.
– О, Господи, доктор! Вы только не обижайтесь, сколько меня уже вот так осматривали. Помогите мне снять рубашку.
Я помог ей снять рубашку, машинально отметив гладкую, шелковистую кожу и абсолютное отсутствие каких бы то ни было возрастных изменений.
– Давайте, Галочка Сергеевна, мы там договоримся. Вы будете мне помогать. И главное, будете в меня верить.
– А влюбиться в вас можно, доктор?
– хитро блеснула она глазками. – Я шучу.
– Нет, отчего же. Если это поможет делу. А теперь вот такой для начала массаж. Без прикосновения. Я буду водить руками, а вы будете говорить, где вам холодно, а где жарко. Ну что, попробуем? Начнем со спины. Я подношу руки.
– О, господи, как горячо, какое блаженство… Что вы со мной делаете, - заплакала вдруг пациентка. – Как это у вас получается?
– Не знаю. Это, наверное, Небо.
… Потом я делаю легкий массаж поясничного отдела, разогреваю икры ног. И пытаюсь усадить ее без своих усилий. У нее получилось с третьего раза. Она села на кровать и заплакала.
– Первый раз за последние три месяца я села сама. Как мне эти утки надоели – хороший мой, добрый, доктор, - тянется она вдруг целовать мои руки. – Я могу позвать Соболева? Пусть он увидит, что я сижу сама. А то он тоже никому уже не доверяет. Он всех считает шарлатанами.. Пусть посмотрит. Только набросьте
Я надел на нее халат и пригласил Соболева. Тот аж побледнел от изумления.
– Я сама села, – сказала Галочка Сергеевна с детским лукавством в глазах.
– Как это вы так смогли, доктор?
Я пожал плечами.
– Руками, коллега, руками, но и сердцем, конечно. В нашем ремесле по-другому нельзя. Только до выздоровления еще далеко. Да кстати, Антон Евсеевич. Небольшая, но важная деталь – массажный стол. Я бы мог привезти свой, но у меня клиенты.
– Не беспокойтесь. Завтра ваше рабочее место будет вас ждать.
Я попрощался с Галочкой Сергеевной, и даже поцеловал ее в щечку. Возвращая меня в общагу, Соболев вдруг сказал:
– Знаете, сколько сейчас развелось шарлатанов массажистов-целителей. В лучшем случае с дипломами медучилища. Откровенно говоря, я был в большом сомнении. А что вы все-таки закончили? Я знаю, вы прошли Афган.
– Ленинградскую военно-медицинскую академию. Я – хирург.
– Ого! Не понял? После такой-то фирмы?!
– И массажист, - улыбнувшись, подхватил я. – Знаете, один хороший врач как-то сказал мне: «Это не важно, чем исцелять человека, голыми руками или скальпелем. Важен результат».
– И все же вы хирург. Если передумаете, буду очень рад вам помочь. И, похоже, вы хороший хирург.
– Спасибо. Но давайте пока поднимем женщину.
– Да-да, поставим на ноги, - просветлел этот Антон Евсеевич Соболев. – Как вы думаете, надежда есть?
– Не мне вам говорить. Все такого ряда болезни в подкорке. Если нет патологии. Там и исцеление. – Я хотел добавить «И еще от Бога», но служака-чиновник этого бы не понял.
– А вы знаете, ее даже специально пугали. Ну, чтобы «клин клином»… Только стало еще хуже.
– Да нет же, не пугать надо, а любить человека, – искренне возразил я. – У нее, я так понял, дефицит любви. И к тому же очень пикантный возраст. У сынка на плечах город, он занят проблемами, ему некогда. Создал мамке относительный комфорт, а душа… это не его сфера деятельности. Так я понимаю?
– Тут я определенно ничего сказать не могу. На Викторе Яковлевиче сейчас огромная ответственность. Мы все работаем на разрыв. Проблем полно. То хоть партия брала на себя часть ответственности. А сейчас в стране тяжелое время, все сами.