Дыхание в басовом ключе
Шрифт:
Сначала на какие-то отвлеченные и безликие темы, постепенно переходя на всё более личные. Я рассказала всю правду о том, что произошло с Кириллом, он – о своей проблеме с наркотиками. Я – о том, каково мне растить Даньку одной, он – о том, что тоже, оказывается, рос без отца. Его мать вышла замуж, когда ему было двенадцать лет. И, несмотря на трудности подросткового возраста, отчим всё же смог подобрать к нему ключик. Шес глубоко уважал этого человека и считал своим настоящим отцом.
Я спросила, не задумывался ли он когда-либо найти
– Задумывался, Витёк. Лучше бы не задумывался. Прошлое принадлежит прошлому – не надо его ворошить из праздного интереса. Никогда не знаешь, что там найдёшь.
Музыка звучала всё тише, а потом мы и вовсе бросили это дело. Просто сидели плечом к плечу в полумраке лобби. Официанты уже закончили убирать зал и, потушив почти всю иллюминацию, разошлись. А мы всё говорили. Впервые вот так – открыто, честно, просто, не играя на публику и не пытаясь что-то доказать друг другу. Шес раньше не открывался мне с этой стороны. Нет, он всё так же ехидничал и пошлил, но теперь делал это как-то по-доброму, что ли. Не смогу точно сказать, в чем именно была разница, но она была. Он был и знакомым и абсолютно незнакомым одновременно.
Было в той нашей беседе что-то настолько родное, близкое, знакомое, настолько в духе Алекса, что я просто не смогла удержаться.
Я всё прекрасно понимала – они родственники, тесно общаются, а значит, вполне логично, что в манере речи Шеса может быть что-то от Алекса. Особенно, когда он вот так расслабляется и перестаёт следить за собой. Возможно, это вообще семейное.
К тому же наверняка с ним Ал ведет себя именно как Алекс; как бы я хотела, чтобы и ко мне он повернулся этой стороной. Я ничего не могла с собой поделать. Навязчивое желание ощутить себя рядом с ним, пусть даже так, через другого человека, не отпускало.
Наверное, только этим и можно оправдать то, что когда Шес вдруг без предисловий, вопросов или предупреждений наклонился ко мне, я закрыла глаза и потянулась навстречу.
И мягкое прикосновение теплых губ было настолько правильным, настолько уместным, что я, не думая, что делаю, тихо выдохнула: “Алекс”. Именно так я и представляла себе первый поцелуй с ним, с моим снежным_барсом. “Ал”, – прошептала я, когда мне вновь позволили наполнить легкие воздухом.
И тут всё прекратилось.
Он отстранился, оттёр большим пальцем мои губы и сказал, как обрубил:
– Извини. Мне не нужны чужие объедки.
И ушёл.
Просто ушёл.
А я осталась сидеть перед черным поцарапанным пианино, пытаясь привести в порядок дыхание и понять, что только что произошло. И не понимала. Как я могла их спутать? И почему уход Шеса воспринялся так болезненно? Дело явно было не в жестокости сказанных слов – в конце концов, это правда.
Может, потому, что его более привычная мне манера речи развеяла волшебство момента. Пусть краденного, пусть ненастоящего, но единственного,
Ни на следующее утро, ни потом он ни полсловом не обмолвился о том инциденте, но его равнодушие цепляло сильнее, чем я могла бы предположить.
Теперь, разговаривая вечерами со снежным_барсом, я порой ловила себя на мысли, что не на Ала я примеряю эти фразы, а на его несносного родича. И чувствовала себя в такие моменты окончательно запутавшейся предательницей.
Потому что внезапно четко осознала – ни Шес-ударник “Рельефа”, ни DJ Снежный мне не были нужны. Ни с одним из них у меня не было ничего общего. Ни один из них не затрагивал струн в глубине души.
А тому Алеку, который Алекс, и тому Шесу, что играл со мной на пианино дождливым вечером в лобби гостиницы, похоже, не была нужна я.
Да, я одновременно желала двух мужчин.
Считается ли это изменой? Наверное, да.
Может быть, именно поэтому я и не могла получить ни одного из них я.
Хан был прав – как, впрочем, и всегда, – пора бы перестать разыгрывать из себя королеву бала и определяться.
Впервые мелькнула мысль, что поведение Ала, возможно, объясняется очень просто – он знает.
Его женщина только его, так он сказал. А Шесу “не нужны чужие объедки”.
Могу ли я видеть в этом предложение и, что важнее, готова ли я быть только его? Если это означает потерять сегодняшнего Шеса, готова ли?
И...
Не поздно ли я спохватилась?
====== Глава 31 ======
Темный_Ангел: Долго ты еще будешь ломаться, как целка на первом свидании?
снежный_барс: Я не ломаюсь.
Темный_Ангел: А что ты делаешь? Хернёй страдаешь?
снежный_барс: Иди нахрен.
Темный_Ангел: Ути-пути, прям обиделся. Алекс, ну какого черта? Она же тебе нравится.
снежный_барс: Ну?
Темный_Ангел: Баранки гну! Или бери сам, или сгинь с горизонта. Мне надоела твоя тень за каждым углом.
снежный_барс: Мне твоя тоже.
Темный_Ангел: Всплакнём?
снежный_барс: Не паясничай.
Темный_Ангел: А то что? Нет, ну серьёзно, сколько можно.
снежный_барс: Не дави, ок?
Темный_Ангел: Хочу и давлю. В конце концов, у меня в этом деле шкурный интерес.
снежный_барс: Ева? Я работаю над этим.
Темный_Ангел: Бла-бла-бла, свежо предание. И почему сразу Ева?
снежный_барс: Не заливай. С каких пор тебя интересуют чужие бабы?
Темный_Ангел: Чужие?! Фигасе прогресс... Только, радость моя, она не твоя.
снежный_барс: И не твоя. Ну признай уже – тебя это бесит!
Темный_Ангел: Есть немного. Ладно, много. Алекс, ты собираешься вообще говорить ей, кто ты?
снежный_барс: Рано.
Темный_Ангел: Доиграешься, станет поздно.