Дыхание жизни
Шрифт:
Не обращая внимания на изменения цвета лица Трития и его живую мимику, Мамонт спокойно вещал о существовании бесчисленного количества параллельных миров, отделенных друг от друга невидимыми атмосферными фронтами невероятной силы. Со слов нового знакомого фронты перемещались под влиянием потусторонних ураганов, которые и делали возможным путешествия между ними. Чудовищные ветры обладали собственными сущностями, объединенными неким Великим Ветром. Впрочем, между мирами циклопические вихри носились практически без присмотра.
– Ты серьезно так считаешь? – наконец не выдержал Три. – Как ты там говоришь? – и, отхлебнув
– Примерно так я и сказал, – согласился Мамонт, пропустив мимо ушей последний комментарий. – Но, пожалуй, выражусь более поэтично: ветры-ураганы являются порталами между мирами, мостами между измерениями, коврами-самолетами для всех, кто способен их укротить, – нараспев проговорил он, задумчиво глядя в потолок с закручивающимися маленькими торнадо, выпускаемыми из кондиционеров.
– И ты хочешь сказать, так было всегда? – осторожно уточнил Три, решив не раздражать возможного шизофреника.
– Конечно, всегда, – кивнул Мамонт и сразу же спросил. – Ты же помнишь, как звучала Книга Книг?
Парень покачал головой.
– Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою, – глядя в глаза Три, отчеканил Мамонт. – Бытие. Один-два.
– Сдаюсь. Чувствую себя Винни Пухом, – пробормотал он, вздохнув.
– Почему? – изображая само спокойствие, поинтересовался Алекс.
– Сейчас длинные слова меня расстраивают. Очень расстраивают, – признался Три и пожал плечами.
Молодой человек уже почти готов был развить тему про медведей, но внезапно в голове промелькнула новенькая мысль. Старожилы заволновались: в своей черепной коробке такой они раньше не встречали. Казалось, Тритий приближался к пониманию собеседника.
– То есть, ты хочешь сказать, – медленно подбирая слова начал он, – будто носящийся над водою дух – это ветер?
– Скажем так… Приведенная цитата – самая простая для понимания метафора. Неспроста ее транслируют уже тысячи лет, – согласно склонил голову Мамонт. – Кто-нибудь, да поймет. Впрочем, я сразу почувствовал, что ты достаточно быстро ухватишь идею, – и он призывно поднял свой бокал. Есть только одно «но»: не просто ветер, а Великий Ветер. Был тогда и есть сейчас.
Если в начале разговора Три просто казалось, словно в коктейли что-то подмешивали, то с течением времени уверенность лишь окрепла. За несколько часов перед ним раскрылись вещи, в Средние века вызвавшие бы многосерийные сеансы по изгнанию демонов с применением богатого арсенала пыточных инструментов, дополненного кувшинчиком святой воды. Впрочем, в двадцатом веке парня наверняка бы заперли в какой-нибудь образцово-показательной психиатрической клинике, постепенно превращая в овощ или в гриб. Но в нашем тысячелетии любые темы совершенно спокойно можно было обсуждать в центре Москвы в заведении общественного питания. Правда, нужно было активно заказывать ураганные напитки. Без них первое время разговор не клеился. К тому же Тритий все же не верил в подобную фантастику. Инопланетяне и вампиры – еще куда ни шло. Но параллельные миры, связанные ветром? Было похоже явный перебор. И не только
– Алекс, дорогой! – как можно строже и разделяя слова постарался произнести Три. – Скажи мне, пожалуйста…
– Пожалуйста!
– Нет, не то…
– А что?
– Прекрати перебивать!
– Хорошо-хорошо, как скажешь, – широко улыбнулся Алекс и поудобнее развалился в кресле.
– Что здесь добавляют в бухло? Явно не тазепам – его бы я узнал.
– Спорим, не узнал бы?
– Спорим! – выпалил Три. – Только тазепамом, да еще и с пивом каким-нибудь, мне сейчас полироваться… А если серьезно?
– Если серьезно, то есть кое-что, – признался Алекс.
– Ну, тогда понятно! – облегченно вздохнул Три и расслабленно улыбнулся.
– Что же тебе понятно? – искренне удивился Мамонт.
– Почему мы так накидались и почему всякое обсуждаем! Видел Игоря? На нем лица не было. А этот парень пить умеет! Его без запрещенных приемов не вырубишь.
Три немного подумал.
– Ну, или без запрещенных количеств, – добавил он.
Они минуту посидели молча. Алекс смотрел на Трития и улыбался, словно наблюдал за домашним хомячком, попавшим в незнакомый лабиринт и судорожно ищущим выход. Мысли у того, в самом деле, собравшись в единое целое, пушистым животным метались от идеи к идее, отскакивая от одних и проваливаясь в другие. Наконец, как ему показалось, вместе с мыслями он вырвался на финишную прямую.
– Значит, нас так пригрузило из-за твоего «кое-чего»! – успокаиваясь, выдавил он.
– Да ну! – ухмыльнулся Алекс.
– Точно! Как говорится? – задумался Три. – Порог восприимчивости у нас снизился, и ты легко перебрался через небольшую изгородь, когда-то бывшую высоким забором критического восприятия реальности! Вот! – и он довольно откинулся в кресло.
– Не обольщайся, Три, – глядя прямо в глаза, медленно произнес Алекс. – В местных коктейлях нет ни кислоты, ни любой другой химической дряни.
– А что же есть? – напрягся Три.
– Травки всякие, – расплылся в улыбке Мамонт.
Услышав про возможные растительные корни философской беседы, Три криво и несколько разочарованно ухмыльнулся.
– Ничего подобного! – запротестовал Алекс. – Никакой конопли! Исключительно мирная флора. Лютики-цветочки. Только для аромата! Ну и ветреница – в холодных северных краях растет. Культовое растение, можно сказать!
– Ты-то откуда все знаешь? – поморщился Три. – И вообще, как ты сам сюда забрался? И почему здесь оказался я?! – отчаянно воскликнул Три.
– Ну-ну, поменьше пафоса, – развел руками Мамонт. – Я понадобился Оформителям. А ты понадобился мне. Все просто.
– Просто? Издеваешься? Зачем все вокруг? – и он обвел взглядом внутреннее убранство «Вихря».
– В тебе есть дыхание Великого Ветра… Вполне очевидная вещь, – Алекс кашлянул. – Для посвященных.
– С чего ты взял? – с подозрением спросил Три и устремил все внимание на собственное дыхание, но не почувствовал ничего особенного. – Все, как на йоге!
– Ну, ты же байкер! – рассмеялся Алекс. – Помнишь, как на трассе ты подставлял ладони ветру? Как орал во всю глотку от счастья? Как сам становился ветром? Ты просто отмечен этим дыханием. И ничего тут не поделаешь. Только порадоваться можешь. За себя, разумеется. Как я в свое время и поступил, – Мамонт подмигнул приятелю.