Дым: Душа декаданса
Шрифт:
Марк вошёл в жёлтое здание суда, выложил содержимое карманов и портфеля на проверку постовым, прошёл через рамку металлодетектора. В коридорах толпятся журналисты и нервно ожидающие своей участи участники судебных процессов. Мимо прошел строй из шести конвоиров в чёрной форме, сопровождающих какого-то парня, с виду лет двадцати, закованного в цепи, с уже безразличным выражением избитого лица.
У входа в главный, мраморный судебный зал номер один, в котором через двадцать минут будет решена судьба Демидовых, поглядывая на тяжёлые металлические наручные часы, ожидает низкорослый сутулый мужчина, в свои шестьдесят семь лет выглядящий на все восемьдесят. Он нервно переминается с ноги на
– Здравствуйте, Феликс Аркадьевич! Как Ваше настроение?
– Ну здравствуй, Марк. Моё настроение прямо зависит от настроя моего адвоката и судьи. Так что это ты мне скажи – хорошее ли у меня настроение?
Старик может позволить себе любые блага нашего мира, но от него всё равно пахнет старой газетой.
– Сегодня нам нечего бояться…
– По-твоему, я чего-то боюсь?
– Нет… полагаю, настроение у Вас должно быть прекрасное. Давайте пройдём в переговорную, нужно обсудить некоторые нюансы.
Справа от тяжёлых стальных врат, за которыми скрывается зал судебного заседания – маленькая одностворчатая дверца, будто в кладовую или уборную. Она ведет в когда-то просторный музейный зал, разделённый нынче фанерными перегородками на 11 переговорных и коридор.
Переговорная – место, где клиент и его адвокат могут без лишних глаз обсудить предстоящий процесс. Это помещение не прослушивается. По крайней мере, официально.
Войдя в одну из тесных белых коморок, Марк и его доверитель увидели прилично одетую, скромно сидящую в углу у окна пожилую женщину, что-то пишущую простым карандашом в коричневый кожаный блокнот и изредка посматривающую по ту сторону исцарапанного стекла.
– София, ты с кем-то советуешься?
– И тебе привет, Феликс. Как видишь, я просто сижу в тишине и готовлюсь к процессу. Ты вообще уверен, что хочешь этого?
– Сгнившие мосты сносят, и я очень жду, когда наконец рухнет наш. У тебя очень красивая девичья фамилия, и скоро ты вновь возьмёшь ее. Если ты не советуешься с адвокатом – уйди, пожалуйста, поспишь в другом месте.
– Но Феликс, ты со своим другом можешь занять соседнюю переговорную, она свободна. К тому же, я не сплю, а готовлюсь к заседанию. Некоторым приходится делать это без чужой помощи.
Демидов надулся и требовательно уставился на своего адвоката, как на нянечку.
– София Игоревна, Вы можете занять соседнюю переговорную, если она свободна. Не вынуждайте нас вызывать господ из народной милиции и сообщать о нарушении Вами Судебного устава, – решил продемонстрировать профессионализм и преданность вступившийся за своего доверителя Марк.
– И что же я нарушила?
– Порядок использования переговорной. Переговорные используются для тайной консультации клиентов с адвокатами, а не для одиноких размышлений. Таковы правила. Прошу Вас освободить помещение и не тратить на это недоразумение наше и Ваше время.
Пожилая женщина недолго посомневалась, затем всё-таки решила не устраивать конфликт на ровном месте. София закатила глаза, закрыла блокнот, положила его в розовую сумочку с изумрудным цветком, осторожно встала с кушетки и вышла, презрительным взглядом окинув Марка и своего супруга.
Закрыв дверь и убедившись, что их никто не подслушивает, Марк куртуазным взмахом руки и уважительным «прошу» пригласил Феликса Аркадьевича присесть. Дождавшись, пока пожилой клиент доковыляет до скамейки, адвокат занял соседнюю.
Феликс Аркадьевич вальяжно расселся, прислонил трость к краю скамеечки, после чего положил сжатые в замок руки на колени.
– Ну и?
Марк поставил на потёртый
– Итак, Феликс Аркадьевич, в ходе процесса Вам следует учитывать следующие нюансы. Во-первых, судить Ваш развод будет Плихин Сергей Владимирович. Судья с почти тридцатилетним стажем, младше вас всего на семь лет, что с учётом Вашего возраста не такая уж и разница. Ни в коем случае судье не перечьте: ему до пенсии осталось меньше полугода, и ему абсолютно всё равно – отменят его решение или нет. К тому же, по семейным делам судебные акты вступают в силу сразу после вынесения, и, пока мы будем обжаловать вынесенное не в нашу пользу решение, София успеет дать душе свободу. Плихин – очень своенравный мужчина: как-то раз он оправдал торговца ломахао только из-за того, что обвинитель опоздал в процесс. Он очень ценит власть, полученную в силу своего положения, и ненавидит, когда в его процессах кто-то показывает себя успешнее, богаче, увереннее или, упаси Господь, умнее него. Хотя в юридических вопросах, он, честно говоря, профессором не является. Но, так или иначе, он – наш судья, и, если мы не хотим, чтобы Ваш развод продлился полгода, с неизвестно каким и кем вынесенным решением – Вам следует с ним считаться. Если захотите что-то сказать, и я не шучу – хоть что-то, – сначала шёпотом согласуйте со мной позицию. Говорите сразу, только если Вас прямо о чём-то спросит Плихин. Если Вас попробуем спровоцировать София или её представитель, коль он таки явится в процесс, если выскажет хоть какую-нибудь, любую реплику, – не реагируйте и открывайте рот только после одобрительного кивка судьи. Вообще, говорить буду я.
– Парень, я оплачивал реставрацию половины зданий суда в этом городе. Плихин тайно имеет долю в одной из моих строительных фирм. Я вообще могу купить душу каждого из работающих тут судей, в том числе многоуважаемого Сергея Владимировича. Так что пусть только попробует всё испортить.
– Вы обязательно купите его душу, на всю половину своего имущества, оставшегося после развода с Софией Игоревной, если решите его взбесить. Он может сколько угодно от Вас зависеть, но недооценивайте гордость Его чести. Так что сделайте вид, что Вы – убитый предательством жены старик, что Сергей Владимирович – единственный, кто может помочь Вам восстановить справедливость.
Пожилой клиент лёгонько покачал головой, оценивая свои возможности вести себя так, как ему заблагорассудится, и, решив, что поводов перечить судье пока нет, а потенциальные риски не стоят этих усилий, кивнул.
– Ну хорошо, допустим. Что-нибудь ещё?
– Вы так и не сказали, откуда у вас фотографии, на которых запечатлено предательство Софии.
– Какое это имеет значение?
– Плихин бы ответил на это примерно следующее: «Какое это имеет значение, решать не вам, а суду». Ну правда, Феликс Аркадьевич, мне нужно знать все подробности, чтобы быть готовым к любым неожиданностям во время процесса.
– Ох… честно говоря, их прислали мне на работу в тот же день, что и псинам из «Пьеро». Не знаю кто – обратного адреса на конверте указано не было.
– Это странно, не находите?
– Плевать. София не отрицала их подлинность. Мы закончили?
– Нет, но мы как раз подошли к самому главному. Вы говорили, что у вас есть брачный контракт, согласно которому в случае неверности одного из супругов второй имеет право на развод без равного раздела имущества. Именно от этого контракта, якобы подписанного 30 лет назад, зависит исход дела. Но мне этот контракт не показывали. Полагаю, время пришло.