Дым и металл
Шрифт:
И это моя жизнь? Если это судьба, то я ее обожаю... Ну? знаете, за исключением того, что на меня охотится психопат-наркобарон.
И плюс к этому я ненавижу тот факт, что на мне обтягивающие джинсы. Откуда у меня будет место для всей этой еды, если все пуговицы застегнуты? Это кофе, ох, а это йогурт? Да. Джинсы надо снять.
— Джинсы, Котенок? Серьезно?
Я смотрю на Джая, вытирающего влажные руки о маленькое клетчатое полотенце, и с трудом сглатываю. Видеть его при ярком дневном свете очень круто. Я прочищаю горло.
—
Он скрещивает руки на голом торсе и прислоняется к раковине. Ох, если бы только можно придумать, как заполучить его на свою тарелку на завтрак...
— Хлопья и молоко? Пожалуйста, не говори мне, что только это ты ешь на завтрак.
Я медленно направляюсь к еде, наслаждаясь различными запахами.
— Нет... Обычно я не завтракаю вообще. А если и завтракаю, то это кофе или несвежий, наполовину съеденный черничный кекс двухдневной давности.
Джай кривится.
— Эм, ну, по крайней мере, в нем есть черника.
— Ненастоящие ягоды черники. На вкус как жевательная резинка.
Он недоверчиво качает головой.
— Как ты…
— Не жирная? Я много гуляю.
Он качает головой.
— Да нет, не жирная… а больная. Как ты не болеешь?
Я пожимаю плечами. Сама себя об этом часто спрашиваю.
Джай закидывает полотенце на плечо, и мое горло пересыхает и становится похожим на наждачную бумагу, пока он приближается ко мне. Голова кружится, и клянусь, земля буквально уходит из-под ног. Хитро ухмыляясь, он тянется к пуговицам на моих джинсах. У меня едва хватает времени на то, чтобы вцепиться в его сильный твердый бицепс и удержаться от падения на задницу от того, как быстро он расстегивает пуговицы. Джай смотрит на меня свысока, его глубокие голубые глаза блестят.
— Джинсы, — заявляет твердым, тихим голосом. — Прочь.
Я выгибаю бровь.
— Я буду завтракать в нижнем белье?
Он усмехается.
— С удовольствием посмотрел бы на это. Но здесь слишком холодно.
— Это потому ты не надел футболку? — спорю я.
Мне было бы плевать, находись мы даже посреди Арктики. Быть с ним снова голой — это чертовски хорошая идея.
— У плиты стало жарко. — Он отходит в сторону и протягивает руку к своей черной кофте. — Я купил несколько пар треников вчера вечером. Возьми одни. Они там.
Джай указывает на гостиную. Естественно, небольшая стопка одежды лежит на стеклянном журнальном столике. Из любопытства, я подхожу к столу. Гостиная простенькая — как и остальная часть дома. Не могу не заметить, что кому бы ни принадлежало это место, в доме нет электроники, за исключением массивного радио, которое стоит над небольшой белой книжной полкой.
— Как ты их достал? — спрашиваю я, когда беру в руки треники.
— У меня есть свои примочки.
Я смотрю на него, пока он застегивает кофту, скрывая
— И много?
Улыбаясь, он огибает кухонную стойку и вытаскивает два деревянных табурета.
— Надень штаны, затем садись есть.
Не буду с этим спорить. Как давно я попробовала настоящую еду? Не могу даже припомнить.
Быстро снимаю джинсы и надеваю пару черных штанов. Шелковистый хлопок мгновенно согревает мои голые ноги. Я вижу в этих штанах и другие плюсы. Они намного практичней для отдыха. Завязываю шнурки так туго, насколько могу, чтобы штаны не волочились по полу, и практически спотыкаюсь о свои же ноги, спеша на кухню.
Я усаживаюсь на табурет, пока Джай кладет небольшую горку омлета себе на тарелку. Первое, к чему я приступаю — бекон и блинчики с кленовым сиропом.
— Я подумываю совершить короткую поездку в город сегодня утром.
Набив рот омлетом, он стонет. Я косо смотрю на Джая, стараясь не пустить слюни от того, какие вкусы смешиваются на моем языке. Бекон и кленовый сироп? Это союз, заключенный на небесах.
— О, да? — удается пробубнить мне с набитым ртом. — Зачем?
Как ни странно, он избегает зрительного контакта.
— Есть несколько вещей, которые мне нужно достать… типа молоко, и, возможно, прикупить утреннюю таблетку... ну, знаешь, чтобы быть в безопасности.
И до сих пор, он не смотрит на меня.
— Зачем? Ты волнуешься?
Он качает головой и тянется к блину.
— Нет... нет. Я не волнуюсь.
Полагаю, что это мужской разговор типа: «Я хочу тебя нахер бросить».
Джай хмурится, покусывая своими идеальными зубами пухлую нижнюю губу. Я надеялась избежать этого разговора, но думаю, что это сложно сделать, когда между вами был незащищенный секс. Незащищенный секс ставит риск беременности на первое место.
— Не трать понапрасну время. — Я дотягиваюсь до стакана с апельсиновым соком и делаю большой глоток.
— Эмили….
— Для того, чтобы мне забеременеть, понадобится подходящий донор, долгое лечение от бесплодия и, возможно, хирургическое вмешательство. — Я начинаю нервно смеяться. — Если бы твои сперматозоиды были какие-то волшебные, тогда бы я беспокоилась о том, что каким-то чудом могла залететь.
Он таращится на меня, и осмелюсь сказать — это очень мило.
— Так... Ты не можешь иметь детей?
Я отвожу взгляд. Мне не нравится, как звучит этот вопрос. Дети... Дети — кажется таким личным, таким драгоценным, не так ли? Я предпочитаю слово «беременность». Это слово гораздо более стерильное. Неспособность родить малыша — горькая пилюля. Вот насколько жестокой может быть жизнь? У меня не было семьи, и теперь я не смогу создать свою собственную. Интересно, что я натворила в прошлой жизни плохого, из-за чего заслужила это.
— Нет. Только если каким-то чудом проскочу свою инвазивную болезнь, и даже тогда это маловероятно.