Дыши нами, пока есть время
Шрифт:
— Марусь… Достаточно того, что ты меня накормишь чем-то вкусным. О'кей?
— Вот ведь намучается с тобой твоя девушка.
— У меняя ее нет. Можешь не переживать.
— Так вот в чем дело? Это та блондиночка? Ну-у-у, скажи, братишка!
Маруська трясет меня за руку и улыбается. Ворчу что-то нецензурное и скриплю зубами. Не хватало еще ее причитаний. Она так и продолжает приседать на извилины, пытаясь выведать у меня хоть каплю информации о принцесске, усиливая раздражение. Я пытаюсь выбросить Рапунцель из головы хоть на минуту, но не получается. Совсем
Мы достигаем общежития, и я устало пинаю дверь ногой, повернув ключ в замке.
— Если не заткнешься, то я лягу спать голодным. — Кидаю ключи на стол и замираю у порога.
— Привет. — Посреди комнаты стоит принцесска и мнется, поглядывая мне за спину.
— Ой, приве-е-ет! — Тянет Маруська и проскальзывает мимо меня. — Так все-таки вы встречаетесь? — Сестричка потирает ладошки друг о друга и выхватывает у меня пакет из рук. — Отметим все ужином. Или…?
Только сейчас улавливаю аромат, которым пропиталась комната. Она что… что-то готовила? Взгляд сам ползет на плиту, а потом на стол. Продолжаю стоять у порога, проглатывая слюну и желание стиснуть чертову Барби в объятиях.
— Ничего мы не будем отмечать. — Грубо цежу сквозь зубы, а плечи принцесски медленно опускаются.
— Я хотела тебя поблагодарить. — Произносит она, а сестричка хмурится, переводя взгляд с меня на нее и обратно.
— Считай, что отблагодарила. Теперь вот, — отхожу от двери и открываю ее так, что она с грохотом ударяется о стену, — прошу на выход.
— Что… — Ее губы практически бесшумно шевелятся.
— Леш! — Сестричка не остается в стороне и возмущенно смотрит на меня.
— Еще раз повторить? — Выбираю одну точку и таращусь на нее, чтобы не видеть того, как реагирует Рапунцель.
— Она останется!
— Нет, он прав, — бесцветным тоном произносит Света, — я пойду.
Слышу, как принцесска собирается и идет к выходу. Даже дышать перестаю, когда она проходит мимо. Не хочу вдыхать сладкий аромат, исходящий от ее волос. Грудную клетку рвет на куски, но…
— Ты придурок, братишка. — Маруська тычет пальцем мне в грудину и заставляет посмотреть ей в глаза. — Думала, у меня умный брат, а ты… Обидел ее.
— Ты не понимаешь. Так будет лучше. — Сжимаю кулаки, а Маруська фыркает.
— Знаешь, братец, — она выходит в коридор и хватается за дверную ручку, — благими намерениями… — Шумно выдыхает и наивно полагает, что я изменю свое мнение. — Готовь себе сам, понял?! Клиника!
Дверь хлопает, а я кидаю пакет с продуктами на пол, пинаю стену и запускаю пальцы в волосы.
Ну какого хрена, Рапунцель, а?!
Глава 34. Ненавижу тебя!
Так скверно я не чувствовала себя никогда. Даже когда мама выгоняла или папа, внутри так не жгло, а сейчас… Прошло несколько дней после того, как я нагло вломилась на территорию дикаря, приготовила ему ужин и ушла с позором, но мне было до слез обидно, что я ошиблась. Думала, нравлюсь ему. Надеялась, он обрадуется простому
Оказалось, ему это не нужно. Не знаю, почему он мне помогал. Может, по доброте душевной или просто так сошлись звезды. Теперь же мир вокруг меня приобрел темные краски. Они сгустились и закрыли собой, пробивающийся сквозь жуткую темную гущу, лучик света. Наверное, Штольман помогала мне держать лицо. Она, конечно, била словом точно в цель, но это отрезвляло.
— Я вот не понимаю, ну выпендрился парень, показал характер, поймал загон, но уже столько дней прошло… — Ира смотрит на меня во все глаза, а я пожимаю плечами.
— Мне все равно.
— Да-да, — хмыкает, подтягивая к себе стакан с коктейлем, — что-то не так. Может, Владимир Эдуардович с ним все-таки поговорил?
— Не думаю. После бесед с папой у таких, как Леша, срывает крышу. Я точно бы увидела, — обвожу пальцем лицо, — на папином фейсе кулак Богданова.
Да, я теперь фамильничала. Часто. Со Штольман. Не хотела называть Лешу дикарем, хоть он таким и был. Нашла его в соцсети и как ненормальная смотрела на немногочисленные фотографии. Кризис и ломка. Только ничего не могла с собой поделать. Все попытки Орлова помириться пресекла на корню. Сейчас я точно не готова выслушать его. Может, позже, когда папа перестанет толкать мне Сашу, как жениха.
— Нет, я бы на его месте челюсть уронила, если бы Светлана Алимеева приготовила мне ужин, да еще и поблагодарила. Словом и делом. Светка, парень просто кремень. — Усмехается Ира, а я веду взглядом по посетителям кафе, где мы заняли столик у окна.
— Да уж… Кремень.
Вздыхаю и кусаю губы от обиды. Уже вечер, а домой совершенно не хочется. Отец продолжает терроризировать меня слежкой, поэтому когда я пошла к Леше, пришлось подключить Штольман. Я отдала ей свой телефон и поехала к Богданову. Алиби было безупречное, и папа, к моему счастью, купился.
Хорошо, что я встретила хозяйку комнаты в прошлый раз, когда ждала дикаря. Она сказала, где живет, и вуаля! Несколько жалобных фраз, и женщина дала мне ключи от его комнаты. Жаль, что все усилия оказались напрасными, а у меня были глобальные планы…
Воображение рисовало такие красочные картинки, что щеки розовели. Только все пошло кувырком. Не так, как хотелось бы.
— И ты вот так сдашься?
— Не вижу смысла бегать за тем, кто меня прогоняет.
— Это мне говорит Света Алимеева. Звучит жалко.
Штольман откидывается на спинку стула и внимательно смотрит на меня. Обычно я так быстро не отступаю, добиваю человека, чтобы получить свое, но тут совсем иной случай. Если с другими я готова кусаться до последнего, то с Богдановым я чувствую себя слабой. Очень слабой. Хищником без зубов. Змеей без яда. Можно привести еще большое количество примеров, но результат от этого не изменится.
— А ты бы что сделала?
— Я бы не ушла, а вывернула ему на голову это чертово пюре, — усмехнулась Ира, да и я тоже, представив эту адскую картинку, — а котлетку засунула прямо…