Дюбал Вахазар и другие неэвклидовы драмы
Шрифт:
При этих словах лакеи поднимают портьеру на двери бального зала и в гостиную входят: П р о т р у д а Б а л л а ф р е с к о и Г а л л ю ц и н а Б л я й х е р т. За ними т р о е С е к р е т а р е й. С о л о м о н П р а н г е р с супругой под руку, крепко стиснув ее под мышкой, как сверток. В зубах у него изгрызанная сигара. Далее полковник А б л о п у т о. Одновременно в левую дверь входит Г л и н т в у с ь К р о т о в и ч к а с двумя Ж а н д а р м а м и. Глинтвусь одет в гражданское.
Г л и н т в у с ь К р о т о в и ч к а (кричит).
Жандармы от двери целятся в Баландашека.
Б а л а н д а ш е к (оглядевшись по сторонам). Прикажи этим громилам опустить оружие.
Всей компании.
Кто бы вы ни были: разбойники или представители некой уполномоченной шайки, говорить мы будем `a l’amiable [7] . «Я человек покладистый и не люблю ссориться», — сказал Израэль Хэндс и метким выстрелом в ухо уложил О’Брайена на месте.
7
мирно, полюбовно (фр.)
А б л о п у т о (пока Глинтвусь выталкивает за дверь целящихся жандармов, так и не скомандовав им «отставить», Аблопуто наблюдает эту сцену). Ну, естественно — канцелярское воспитание. Понятия не имеет о команде. (Баландашеку.) Но вернемся к сути дела: я Аблопуто — полковник и командир гвардии самого президента.
Пожимает Баландашеку руку с неимоверной сердечностью, после чего на мгновенье заглядывает ему в глаза и целует в обе щеки.
П р о т р у д а (сквозь face-`a-main [8] вплотную разглядывая Спику). Так вот она, знаменитая своим распутством особа, платьями которой я столько раз любовалась на сцене Большого театра.
Баландашек, увлекаемый направо Аблопуто и Тефуаном, ведет с ними переговоры у самой двери.
С п и к а (вскинувшись от возмущения). Что это за разглядыванья! Я вам не насекомое под микроскопом!
8
лорнет (фр.)
Р о з и к а (после короткой борьбы вырывается из-под мышки у Прангера и бросается к Спике). Мадам, мы с вами коллеги. Я выступала в «Ош-Буда-Варе» в Пеште. Играла в «Моника-Баре» и «Тиволи» в Тимишоаре. Была даже в «Манолеску-Тингеле» в самом Бухаресте. Как давно я мечтаю с вами познакомиться!
С п и к а (медленно поворачиваясь налево). Но, мадам, я артистка. А это, милочка, еще не повод, чтобы считаться коллегой всяких сомнительных дамочек со всей Юго-Восточной Европы.
П р а н г е р (грозно рычит). Не оскорблять мою жену, эй ты там, стервоза тухляцкая.
Б а л а н д а ш е к (вдруг
С п и к а. Что ж ты мне врал, будто их нет? Теперь я верю даже в эту адскую комедию дель арте.
В правую дверь входит М а р и а н н а.
М а р и а н н а. Я же говорила, говорила. Разве я не говорила! Сейчас увидите, деточки. Вот посмотрите, господин Каликст, как обойдутся с этой вашей мазней, будет совершенно то же самое, что с флорентийскими живописцами и монахами: все свалят в одну кучу и сожгут — вот что они сделают.
Т е ф у а н. Да. Наконец кухарка напомнила нам о наших прямых обязанностях. Послушай, господин Баландашек: наша цель — санация наследия изобразительных искусств, а затем — предотвращение дальнейшего производства, которое есть — лишь упадок, абсолютная деградация.
А б л о п у т о. Так точно — деградация. Отлично сказано, друг мой. Валяй дальше.
Т е ф у а н. Начнем с великолепнейшей частной галереи и с крупнейшего знатока. Все должно произойти по видимости добровольно. Вы должны сделать вид, что пришли к такому убеждению. Надо в зародыше уничтожить кубизм и вообще всякую возможность художественного извращения, а именно: каракулизм, неокаракулизм, автопупофагизм и псевдоинфантилизм... Останутся только вещи, поднимающие дух общественной дисциплины, и те, что могут содействовать использованию национальных ценностей как почвы, как удобрения...
А б л о п у т о. О, вот-вот — удобрения. Превосходно! Господин Баландашек: мы всё исполним единодушно и правильно. А потом будем лучшими друзьями. Не правда ли?
Смеется с наслаждением.
Т е ф у а н (кончая фразу). ...как удобрения для новых трансформаций самих национальных чувств — трансформаций более гуманных и менее, так сказать, скотских. Мы не мечтаем об упразднении собственности и инициативы частного капитала — эти элементы оказались необходимы. Мы намерены уничтожить само средоточие зла — а таковым является Искусство. Оно — единственная палка в спицах колесницы, везущей человечество к полной автоматизации. Убьем зародыш — и можно спать спокойно.
А б л о п у т о. Да уж. Будем дрыхнуть, как суслики, господин Баландашек. Без снов — как настоящие забарсученные суслики.
Т е ф у а н. Дай мне закончить, Мельхиор. Искусство — это социальное беззаконие. Оно констатирует, подтверждает и даже утверждает ценность индивидуальных, то есть личностных проявлений, не поддающихся учету и потому губительных...
Х р а п о с к ш е ц к и й. Закругляйтесь, господин председатель.
П р о т р у д а. Закругляйся, старый губошлеп.
Т е ф у а н (почтительно кланяясь Протруде). Есть, Ваше Превосходительство. Я рассчитываю на то, что вы поддержите мои слова перед явными манекенами внешнего представительства.