Дюна

Херберт Фрэнк

— Кровомщение! — выкрикнул Фейд-Рота. Он протиснулся к заграждению. — Твой отец называл это вендеттой, Атрейдс. Ты обзываешь меня трусом, а сам прячешься за своих женщин и собираешься послать против меня своего лакея!

Старая Прорицательница что-то разгневанно зашептала на ухо Императору, но он отодвинул ее в сторону.

— Кровомщение? Что ж, на этот счет есть достаточно четкие правила!

— Поль, прекрати, — вмешалась Джессика.

— Милорд, — перебил ее Джерни Халлек, — вы обещали подарить мне день для мщения Харконненам.

— У

тебя уже был такой день, — и Поль почувствовал, как азарт берет в нем верх над другими чувствами. Он сбросил с плеч бурнус, передал его матери вместе с ай-клинком и ремнем и начал расстегивать влагоджари. Он знал, что судьба всей Вселенной заключена сейчас в этом мгновении.

— Это совершенно ни к чему, — настаивала Джессика. — Все можно сделать гораздо проще.

Поль освободился от защитного костюма и взял ай-клинок, оставив ножны в руках матери.

— Я знаю. Яд или наемный убийца — знакомый наборчик.

— Вы обещали мне Харконнена, — прошипел Джерни, и по его лицу Поль увидел, что он здорово рассержен: извилистый шрам потемнел и набух. — Вы дали мне слово, милорд!

— Ты что, пострадал от них больше, чем я?

— Моя сестра! Годы, проведенные в яме…

— Мой отец! Мои друзья и товарищи, Суфир Хайват и Дункан Айдахо, годы в изгнании, годы, когда я был вне закона… и кроме того: речь зашла о кровомщении, и ты не хуже меня знаешь, что надо соблюдать правила.

Халлек пожал плечами.

— Милорд, если эта свинья… Да это же просто грязная скотина! Если вы наступите на него, вам придется выбросить сапоги, чтобы от них не воняло! Позовите мясника, если уж вам так хочется, но только сами…

— Муад-Дибу не нужно этого делать, — сказала Чейни.

Поль посмотрел на нее и увидел в ее глазах страх за него.

— Это нужно Полю, — ответил он.

— Это же харконненская скотина! — крикнул Халлек. Поль на мгновение замешкался, споткнувшись на мысли о своем харконненском происхождении, замер под строгим взглядом матери, но потом ответил:

— Но в человеческом обличье, Джерни.

Халлек не унимался:

— Если он настолько…

— Пожалуйста, стань в сторонку, — Поль поднял ай-клинок и мягко отодвинул Джерни.

— Друг мой, — Джессика прикоснулась к руке Халлека. — Когда он в таком состоянии, то ведет себя в точности как его дед. Сейчас ты можешь сделать для него только одно.

И она подумала: Великая Матерь! Что за ирония судьбы!

Император тем временем рассматривал Фейд-Роту, изучая его тяжелые плечи и мощные мышцы. Потом он перевел взгляд на Поля — тощее, юношески гибкое тело, не настолько высушенное, как у аракианских туземцев, но все равно — ребра можно пересчитать; там, где полагалось бы бугриться мышцам, только кожа да кости.

Джессика низко склонилась к Полю и зашептала так, чтобы не услышал никто посторонний:

— Послушай меня, сынок. Иногда, когда бен-джессеритки подготавливают опасного субъекта, ему, с помощью воздействия на центры боли и наслаждения,

глубоко в сознание внедряют ключевое слово. Чаще всего «урошнор». Если этот тип обработан, а у меня есть серьезные подозрения на этот счет, то стоит прошептать ему на ухо это слово и его мышцы сразу расслабятся, и ты…

— Мне не нужны никакие хитрости, чтобы расправиться с ним, — оборвал ее Поль. — Отойди, не мешай мне.

Халлек принялся допытываться у Джессики:

— Зачем он это делает? Может, он хочет умереть и прослыть мучеником? Это ему, что ли, вольнаибская бредятина так мозги запудрила?

Джессика спрятала лицо в ладони, понимая, что не может точно сказать, почему Поль поступает именно так. Она чувствовала, что в комнате носится смерть, и знала, что ее сын изменился и Джерни не так уж далек от истины в своих предположениях. Она напрягала все свои способности, чтобы защитить его, но в такой ситуации ничем не могла помочь ему.

— Что это, их религиозные штучки? — настаивал Халлек.

— Помолчи, — прошептала Джессика. — И молись.

Император вдруг улыбнулся.

— Если Фейд-Рота Харконнен… из моей свиты… так желает, то я снимаю с него все обязательства и предоставляю полную свободу действовать по собственному усмотрению, — он махнул рукой в сторону часовых-федьакынов. — Кто-то из этого сброда забрал мой ремень и короткий клинок. Если Фейд-Рота пожелает, он может сразиться с вами моим кинжалом.

— Желаю! — тут же ответил Фейд-Рота, и Поль увидел, как он приободрился.

А он самоуверен, отметил про себя Поль. Вот такое преимущество я согласен принять!

— Подать сюда кинжал Императора, — приказал он. — Положите его вот тут, на пол, — он указал ногой место. — Оттеснить императорский сброд к стене, а Харконнена освободить.

Послышалось шуршание бурнусов, топот ног, тихие слова команд и возгласы протеста. Навигаторы Гильдии продолжали стоять у аппаратуры связи. Решение Поля вызвало у них очевидную досаду.

Они привыкли видеть будущее! Но на этом участке пространства-времени они слепы… так усе как я. Поль упорядочил свое представление о направлении вихрей времени, почувствовал их эпицентр, который в это мгновение находился именно тут. Все даже малейшие щели в стене будущего были сейчас закрыты. Он знал, что за ней притаился еще нерожденный джихад. И общечеловеческий разум, который он увидел когда-то как свое ужасное предназначение. В истории было достаточно поводов для появления Квизац Хадерака или Лизан аль-Гаиба — существа, создать которое издавна пытались в Бен-Джессерите. Человечество замерло в своем развитии, выдохлось, одряхлело и нуждалось в одном — в неистовой буре, которая вновь перетасует все гены, позволит выжить только самым сильным своим представителям. Человечество превратилось в этот миг в единый организм, переживающий возбуждение сродни сексуальному и готовый смести любые преграды.