Дюна
Шрифт:
— Потому что Хайват лично за него поручился, — продолжил за нее Поль.
Мать бросила на него быстрый вопросительный взгляд.
— Ты не доверяешь Хайвату? — спросила она.
— Совсем нет, просто он уже стар… и слишком много работает. Нам следовало бы немного его разгрузить.
— Боюсь, что мы просто оскорбим старика и только снизим его работоспособность. Когда Хайват узнает, что случилось, ему будет так стыдно… В это крыло и муравей не пролезет.
— Все равно мы должны принять свои меры, — настаивал Поль.
— Хайват
— Мама, а почему, когда отец на тебя за что-то сердится, он говорит «бен-джессеритка» так, словно это бранное слово?
— И что же не нравится во мне твоему отцу?
— Когда ты с ним споришь.
— Ты — не твой отец, Поль.
Это ее очень расстроит, подумал Поль, но я обязательно должен рассказать ей, что новая экономка говорила о предателе.
— Ты что-то скрываешь? — спросила Джессика. — Это не похоже на тебя, Поль.
Он пожал плечами и пересказал свой разговор с Мейпс.
Джессика подумала про письмо на стебле листа. Неожиданно для самой себя она показала его сыну и объяснила, в чем дело.
— Отец должен немедленно узнать об этом! — воскликнул Поль. — Я составлю шифровку и передам ему по радио.
— Нет. Дождись, пока вы останетесь с ним наедине. Нужно постараться, чтобы об этом знало как можно меньше народу.
— Ты считаешь, мы не можем доверять никому?
— Все не так просто. Эта информация, возможно, специально сбивает нас с толку. Люди, через которых она дошла, могут вполне искренне верить, что говорят правду, и не догадываться, что выполняют чье-то задание.
Лицо Поля оставалось невозмутимым.
— Чтобы посеять подозрение и недоверие в наших рядах. И сделать нас слабее.
— Когда вы останетесь с отцом с глазу на глаз и ты ему все расскажешь, то предупреди его и о такой возможности.
— Понял.
Она повернулась к окну. Оно выходило на юго-запад, и было видно, как садится солнце Аракиса — большой желтый шар, висящий низко над скалами.
Поль обернулся к матери:
— Я все-таки думаю, это не Хайват. Может быть, Юх?
— Юх — императорский доктор, он не считается приближенным герцога. К тому же могу тебя заверить, что он ненавидит Харконненов так же сильно, как и мы.
Поль проследил ее взгляд и тоже принялся рассматривать скалы, размышляя: И это не Джерни… и не Дункан. Может, кто-то из младших офицеров? Тоже исключается. Все они — выходцы из семей, преданных нам не одно поколение.
Джессика потерла лоб, чувствуя, как она устала. Сколько здесь опасностей! Она принялась изучать желтый из-за фильтра пейзаж. Сразу за землями герцога начинались обнесенные высоким забором склады сырца, из которого делают пряности. Вдоль забора, как длинноногие
Солнце медленно опустилось за горизонт. Звезды появились так неожиданно, словно выпрыгнули на пружинках. Одна яркая, низко висящая звезда вдруг быстро и ритмично замигала: вспышка, пауза, вспышка, пауза…
В комнате стало темно. Поль подошел к матери и встал рядом.
Но Джессика полностью сосредоточилась на яркой звезде, висевшей слишком низко над утесами Большого Щита.
Это чьи-то сигналы!
Она попыталась в них разобраться, но код был совершенно незнакомый.
Внизу, в долине, тоже начали загораться огоньки — желтые, на фоне синего мрака. Внезапно один из них, слева от нее, сделался ярче, еще ярче и тоже замигал: вспышка, вспышка, пауза, вспышка!
И пропал.
Лжезвезда над утесом тоже сразу погасла.
Несомненно, сигналы… В ней возникло неясное, тревожное чувство.
Кому и зачем понадобилось перемигиваться? Почему бы им не воспользоваться более надежными средствами связи?
Ответ очевиден: все средства связи в руках герцога Лето. К световым сигналам могли прибегнуть только его враги — агенты Харконненов.
За спиной раздался стук в дверь и послышался голос одного из хайватовских офицеров:
— Господин, миледи… в доме все чисто. Молодому господину пора собираться и ехать к отцу.
~ ~ ~
Кое-кто утверждает, что герцог Лето не смог толком разглядеть коварство Аракиса, что он слепо и безрассудно полез в приготовленную для него яму. Но не разумней ли будет предположить, что герцог, хотя и привык жить с ощущением постоянной опасности, просто не успел соразмерить свои силы с мощью обрушившегося на него удара? А может, он пошел на сознательную жертву, чтобы дать сыну возможность жить в лучших условиях? Как бы там ни было, все факты говорят о том, что герцог был не из тех, кто легко попадает впросак.
Герцог оперся о парапет высокой каменной башни, где располагалась диспетчерская служба космодрома, На юге, высоко над горизонтом, плоской серебряной монетой повисла первая луна Аракиса. Она бросала морозный свет на утесы Большого Щита, и они сквозь туман казались подернутыми инеем. Слева горели в тумане огни далекого Аракина — синие, белые, желтые…
Он думал о депешах, подписанных его именем, которые разлетались сейчас по всем населенным пунктам планеты: «Наш Драгоценный Падишах-Император поставил меня править Аракисом и положить конец всем раздорам».