Дюжина поцелуев

Райан Миа

— А я назвал.

Она заморгала, глядя на него, и на этот раз её смех был искренним.

— Да, действительно.

Терренс пытался придумать, как произнести то, о чём он хотел спросить.

— Вы же не можете считать себя уродливой, — получилось у него. Не совсем то, что хотелось, но в принципе неплохо.

— О, конечно же, нет, — быстро сказала она. — То есть… Я не говорю, что это факт, что я не уродлива… Я хочу сказать… — Она покачала головой. — Вероятно, я сама не знаю, что такое говорю, но достаточно сказать, лорд

Дэрингтон: я знаю, что не уродлива, но я и не красива. Видите ли, я совершенно определённо не отношусь ни к одной из этих крайностей, а нахожусь как раз где-то посередине.

— Значит, вы идеальны.

Она споткнулась и чуть было не упала, но Терренс крепко её держал. Она, определённо, совершенна, думал он, обнимая её за талию. Не слишком узкую и не слишком широкую, а абсолютно идеальную.

Он вспомнил, как податливы были её губы, как её сладостное дыхание смешивалось с его собственным, и решил, что леди Каролина Старлинг была больше, чем совершенством. И к этому не имел никакого отношения тот факт, что ему хотелось бросить её прямо на лёд и совратить, чтобы её глаза засияли как изумруды.

Правда, дело было вовсе не в этом.

Ну, может, лишь отчасти.

Но в основном это было потому, что её глаза становились зелёными, удивительного цвета папоротника, когда она плакала. И когда целовала его или кричала на него. В леди Каролине Старлинг была страсть, которая однажды сделает какого-нибудь мужчину очень счастливым.

Если этот самый мужчина когда-нибудь сумеет её разглядеть. Терренс мрачно взглянул на лорда Пеллеринга.

Лорд Пеллеринг никогда не поймёт, что в Каролине скрыта такая страсть. Он, вероятно, понятия не имел, что страсть может таиться в ком-то, кто не лаял на луну и не гонялся за лисами по лесам.

Вообще-то в последние несколько дней Терренс начал надеяться, что, возможно, он лучше всего подходит для того, чтобы раскрыть эту страсть и более равномерно поддерживать её горение.

На самом деле он был практически убеждён в этом.

Но убедить в этом леди Каролину будет нелегко. Задача была сложной, но оно того стоило.

Сначала Терренс лишь слегка сжимал ее руку, но теперь переплёл свои пальцы с её.

Он ощутил грудью, как она поёжилась.

— Вы замёрзли?

Вместо ответа Каролина лишь покачала головой.

— Почему вы плакали в театре?

Она замерла, но, по-видимому, сразу же расслабилась, прислонившись к нему. Она снова покачала головой, на этот раз ещё и вздохнув.

— Я не знаю, — тихо ответила она.

— А-а.

Она вновь застыла, но в этот раз её напряжение так и не прошло. Терренс понял, что где-то каким-то образом снова обидел её. Ему, определённо, хорошо это удавалось.

Каролина пошевелилась, словно хотела освободиться. Однако, несмотря на то, что из-за этого они чуть не упали в сугроб, Терренс продолжал крепко её держать.

— Знаете, лорд Дэрингтон, я думаю,

что вы ещё более напыщенный, чем Лорд Повеса.

Лорд Повеса. Терренс всю голову себе сломал, пытаясь сообразить, знаком ли он с каким-нибудь лордом Повесой?

Напыщенный? Терренсу оставалось только рассмеяться. Это он-то? Напыщенный? Учитывая, что он с трудом мог высказывать свои мысли, а всего два года назад врачи заявили, что его мозг повреждён, он был склонен считать слово «напыщенный» несправедливым эпитетом.

Но тут он вспомнил, что Стю совсем недавно назвал его точно так же. По-видимому, постоянное молчание Терренса заставляло окружающих воспринимать его таким образом.

Стю всё понимал. А Каролина нет.

На самом деле слугам и людям из Айви-Парка тоже понадобилось очень много времени, чтобы привыкнуть к нему.

— Я… — Он пытался найти слова, чтобы всё рассказать Каролине, но в конце концов просто произнёс:

— Я никогда не заставлю вас плакать.

А вот это было хорошо: кратко, но мило и, пожалуй, если можно так выразиться, довольно романтично. Он даже поздравлял себя, когда внезапно полетел в сугроб.

И когда он накрепко засел в предательской горе холодного снега, то до конца осознал: только что леди Каролина Старлинг толкнула его прямо в этот сугроб.

Гм, возможно, он был не настолько мил и романтичен, как ему казалось? Точно. Он с возрастающей ясностью начал понимать, насколько легче было ухаживать за женщинами, будучи негодяем и повесой, нежели будучи влюблённым и подразумевая предложение руки и сердца.

Господь милосердный, он совершенно определённо был влюблён. Терренс точно это знал, потому что, когда он стряхнул снег с волос и поднялся на колени, ему не хотелось придушить сердито глядящую на него леди Каролину.

Ну, может, и хотелось, но не очень сильно.

На самом деле ему гораздо сильнее нужно было заставить её понять.

Это было интересно.

— Вы никогда не заставите меня плакать, лорд Дэрингтон? — переспросила Каролина с блестевшими в её ярко-зелёных глазах слезами. — Да вы единственная причина, по которой я когда-либо плакала!

С этим загадочным замечанием она умчалась прочь от него и вообще от места, где проходил прием, быстро исчезнув из виду за поворотом реки.

— Мне кажется, Дэр, ты потерял навык обращения с дамами.

Терренс огляделся и увидел Стю, протягивавшего ему руку, чтобы помочь подняться из сугроба.

— Да. — Он взялся за руку друга и выпрямился на льду. — Это смущает меня. В кои-то веки я попытался понять одну из женщин, но теперь я ещё больше сбит с толку.

Стю лишь пожал плечами.

— И всё же, Дэр, я должен сказать, что, возможно, ты прав насчёт этой девушки. — Его друг бросил косой взгляд на то место, где они в последний раз видели леди Каролину. — Может, не такая уж она и бесцветная. Вообще-то сегодня она выглядела довольно соблазнительно.