Джайв с манекеном
Шрифт:
– Хорошо, – согласилась я. – Посижу.
Поздно вечером я совершила еще одну вылазку. «Мерседес» отсутствовал, зато всюду за мной неотступно ездила «тойота-камри». В экспериментальных целях я сделала вид, что пытаюсь оторваться. «Тойота» мгновенно догнала меня, а в ее окнах я увидела хмурые лица еще двух мордоворотов. Выходит, они все-таки менялись.
Два дня ничего интересного не происходило, за исключением того, что машины вновь сменились, и «мерседес» занял свое место во дворе. Я наблюдала из окна, как здоровый
Четвертого января позвонила Лилька и слезно попросила выйти на работу. Оклемавшийся после беспробудной пьянки народ вдруг стихийно захотел куда-нибудь в тепло. Обрадовавшись, что безделью пришел конец, я прихватила вымытую кастрюлю из-под голубцов и поехала на работу.
Лилька выглядела сокрушительно. На ней было узкое платье в блестках, казавшееся совершенно неуместным в офисе фирмы, взбитые волосы элегантно уложены. А мочки ушей оттягивали серьги с жемчугом. Увидев меня, она полезла обниматься, чему очень мешала кастрюля, которую я держала перед собой как каравай.
– Говорила я, что новый год у олигархов, это что-то волшебное, – вздохнула она после обмена приветствиями.
– Да ладно? – невесело фыркнула я. – Что-то я волшебства не заметила.
– Вот тебе и ладно. Я с таким мужиком познакомилась. Смотри, что подарил!
Лилька залезла в свою объемную сумку едва ли не с головой и выудила оттуда длинную плоскую коробку, с радостью продемонстрировав содержимое. Внутри, на розовом атласе, лежало элегантное ожерелье из жемчуга, с бриллиантами.
– Красивое, – равнодушно сказала я.
– Красивое? – возмутилась Лилька. – Да оно просто великолепно! Помоги примерить.
Я помогла ей справиться с застежкой. Лилька смотрела на себя с удовольствием, вертясь перед зеркалом.
– Мда, – довольно протянула она, – красота – страшная сила.
– Угу, – буркнула я, разбирая текущие бумаги.
– Алиса, ты чертовски неромантична в своем еще юном возрасте.
– Да, я такая. Чего там у нас по туристам?
Лилька отмахнулась и вновь уставилась в зеркало.
– Да, кстати, – вдруг спросила она, – а что там за неприятности вышли у Левиных? Пафнутий говорил какими-то загадками.
– Кто говорил? – удивилась я.
– Ну… этот мой. Его вообще-то Павел Иванович зовут, но я зову его Пафнутий. Ему так больше нравится. Такой мужик, скажу тебе… Я три волшебных дня провела в роскошных апартаментах в Подмосковье. Из койки почти не вылезали… Так что там у Левиных?
Я не успела ответить. Дверь офиса приоткрылась, и в щель просунулась голова в хорошо знакомой мне шапочке веселенькой раскраски.
– Заходите, молодой человек, – обрадовалась Лилька. Голова тут же скрылась. – Странный какой-то. Поди косметику распространяет.
– Почему это?
– Вид
– Ошибаешься. Это по мою душу.
– А чего тогда не зашел? – удивилась Лилька. – Хотя… На той вечеринке было столько народа, не могла себе кого-то поприличнее склеить?
– Не у всех праздники прошли хорошо, – вздохнула я. Налюбовавшаяся ожерельем Лилька не без труда расцепила застежку и аккуратно сложила подарок в коробку.
– Боюсь его таскать на шее прямо, – пожаловалась она. – Еще вместе с башкой оторвут. Народ-то какой дикий пошел. Так, что там случилось-то?
Я поколебалась, но потом все-таки решила рассказать правду, умолчав о некоторых деталях, вроде интереса Змея ко мне. Лилька слушала, округлив глаза от удивления, смешанного с чем-то вроде восторга. Ее реакция показалась мне неуместной. Мой рассказ оборвался на том, как Марина вынесла к нам окровавленное платье Насти.
– Не понимаю, – сказала вдруг Лилька. – Если Настя заколбасила своего врача, какого хрена за тобой таскаются эти мордовороты?
– Я свидетель.
– Чего? Пальбы? Так тебя рядом не было, насколько я поняла. И они это тоже установили.
– У богатых свои причуды, – вздохнула я. Лилька прищурилась.
– Чего-то ты не договариваешь.
– Окстись! Сказала все, как на исповеди!
– Да ладно? Впрочем, как хочешь, можешь и не говорить…
Она надулась и ушла в свой кабинет. Предположив, что ее надолго не хватит, я молча перебирала бумаги. За окном стоял унылый серый день. Погода словно в насмешку устроила оттепель. Я бегло подумала, что к вечеру на дорогах будет сплошной лед, и ехать придется осторожно.
Лилька вышла через минуту с пачкой брони для клиентов и без слов сунула ее мне. Я взяла бумаги не глядя.
– Ты не сердись, – миролюбиво произнесла Лилька. – Просто ты стала… Как бы правильно выразиться? Причастна к событию, а я его бездарно профукала, смылась с вечеринки с Пафнутием.
– Тоже хлеб, – пожала я плечами.
– Да как сказать… Что-то подсказывает мне, что бусики он мне презентовал в качестве отступного, и больше встречаться не захочет. Ты-то что думаешь?
– Про Пафнутия? – удивилась я.
– Про убийство, дура! Могла Настя мужика этого зарезать?
На всякий случай я не стала рассказывать Лильке о своих домыслах по поводу окровавленного платья и лишь пересказала эпизод, когда девочка едва не проломила мне голову статуэткой, а потом набросилась на Ингу во дворе. Лилька слушала очень внимательно.
– Она действительно невменяемая?
– Врачи не знают толком, что с ней. Не могут диагноз поставить нормальный. В Насте как будто уживаются сразу и ангел, и демон. Вот она добра, весела, и вполне вменяема, и тут же ее переклинивает. Это только псы чувствуют, потому собаки всегда рядом.