Джед и кафе

Никель Энхарт

На утро мне даже не принесли похлёбку. Все забыли про меня совсем.

Я сидел и напевал различные песенки. Всё, что приходило в голову. Я больше не мог сидеть в этой тишине.

– Поднимайся!
– Крикнули мне.
– Блейк, вставай!

Я вяло поднялся с пола. Моё лицо немного заросло. Волосы доставали до моего носа. Приходилось всё время поправлять их. Я совсем провонял здесь. Ведь я так давно уже не могу просто умыться. Одежда была невыносимо пропитана моим потом.

– Куда?
– спросил я.

–

А ты как думаешь?
– спросил человек в форме.
– Тебе предстоит весёлая поездочка.

– Куда?!

– В суд.
– Сказал мужчина.
– Вставай.

Меня заталкивают в машину. И вот мы уже несёмся куда-то вдаль. Я смотрю на улицы, дома, людей. Всё это кажется таким необычным и далёким. Словно, другой мир, недоступный для меня.

Суд. Значит, следователь не услышал мою запись. А может, просто не поверил мне.

Во всяком случае, пусть всё это быстрее закончится. Не хочу смотреть на эти толпы людей, которые будут спорить и презирать меня.

– Жди здесь!
– Командует полицейский. Мы стоим в коридоре здания суда и ждём. Чего, я не знаю и сам.

За стеной слышатся споры и разговоры.

– Я хочу в туалет.
– Говорю я.

– Потом сходишь - ворчит полисмен.

– Очень надо - говорю я.
– Больше не выдержу.

– Тебя могут вызвать в любую минуту - Говорит человек в форме.

– Я бы уже сходил пока ты споришь.
– Пробурчал я.

– Хорошо. Хорошо.

– А наручники?
– спрашиваю я.

– Ты убежишь - говорит полицейский.
– Попробуй без рук.

– Если только ты мне подержишь - сказал я.
– Ты, что, идиот?! Как я смогу без рук?

– Хорошо.
– Он расстегнул мне руки.
– Иди. Только быстро.

Я прошмыгнул в комнату и чудом успел вовремя. Затем я хорошенько умылся. Я взял кусок мыла и прошёлся им по своим заросшим провонявшим подмышкам.

Я посмотрел на себя. Моё лицо осунулось и похудело. Кожа отдавала каким-то болезненно-зеленоватым оттенком.

Через вентиляционный ход издавались какие-то обрывки голосов из помещения суда.

Я смыл всю грязь со своих рук и стал прислушиваться.

– Подсудимый, встаньте!
– сказал судья.

Я просто выпрыгнул из комнаты, где был только что. Моя внезапная радость удивила моего надзирателя.

– Что ты так лыбишься?!
– сказал он злостно.

– А то что я не подсудимый - говорю я.

– А ты думал, что судят тебя?
– удивился он.

– Ну, конечно.
– Отвечаю я.

– Нет, ты просто свидетель.

– А чьё дело ведётся?

– Генри Миллера.
– Отвечает мне полицейский.

– С какой стати?
– спрашиваю я.

– Сам всё узнаешь. Пошли. Сейчас твоя очередь говорить.

Двери открываются, и я прохожу сквозь длинную залу. Вокруг много людей. Все смотрят

на меня. Я иду в наручниках. Позади меня идёт надёжный канвой. И вот я сажусь в место свидетеля. Так, небольшая трибуна.

– Ваше имя?
– спрашивает судья грубым голосом. Но толпа что-то кричит. Вокруг ведутся различного рода споры. Кто-то даже хочет набить другому морду.

– Тишина!
– Заорал судья, постукивая своим молотком, словно, у него нет сил забить один единственный гвоздь.

– Моё имя Кристиан Блейк - Говорю я.

В этот момент я вижу лицо Ричарда. Стэнфорд разинул рот, услышав моё имя. Он тут же сидит, с женой. И не он ли предъявил всё это обвинение Генри?

Я вижу недовольное лицо Генри, всё в синяках и ссадинах. И мне так приятно, что это моих рук дело. Генри сидит очень грустный и понурый. Не хотел бы оказаться на его месте.

– Почему, свидетель арестован?
– спрашивает судья.

– За нападение на подсудимого - отвечает конвой.

– А-а, так это вы - говорит судья.
– Тот, кто и заварил всю эту кашу.

– Заварил, может быть и я - отвечаю я суду - Но готовить начал мистер Миллер.

– Это мы уже поняли.
– Говорит судья.
– Сколько вам лет, мистер Блейк?

– Двадцать семь - отвечаю я.

Ричард снова удивляется, глядя на меня.

– Двадцать восемь - Говорю я, резко опомнившись.

– Что, за одну минуты уже успели постареть?
– улыбается судья, правда слегка грозно.

– Я забыл, что позавчера я постарел ещё на один год - отвечаю я.

– Да, но позавчера было Рождество - Говорит судья.
– Вы хотите сказать, что у вас день рождения в этот праздник?

– Да, если Рождество не перенесли на другой день.

Судья слегка засмеялся.

– Наверное, это здорово, родиться в такой день?

– Ну, знаете ли, не особо здорово - отвечаю я.
– Когда тебе дарят один подарок на два праздника.

Судья ещё громче рассмеялся.

– Так.
– Прокашлянул он.
– А теперь к делу.

Я посмотрел на Ричарда. Он холодно смотрел на меня. И между тем, в этих глазах было много сострадания.

– Когда вы записали свою последнюю запись на диктофон?
– спросил прокурор.
– И при каких обстоятельствах?

– Я не знаю день - говорю я.
– Наверное, зимой.

Все в зале засмеялись.

– Я совсем не запоминаю числа - говорю я.
– Это было вечером, это единственное, что я помню, пока меня не ударили резиновой дубиной ваши дружки из органов. Обстоятельства я сейчас вам расскажу.

Я рассказал всё, что произошло тогда с Генри. Слышались уже знакомые вопросы, как и у следователя, на которые я ответил примерно так же.

– Когда вы стали записывать разговор?

– Сразу же после того, как Миллер ушёл за чаем. Это дало мне время всё сделать без подозрений.