Джек и Фасолька

Макбейн Эд

— Если бы я знал, — сказал Джефри, — все могло бы быть иначе.

Он нуждался в поддержке, но я молчал. Что сделано, то сделано, вся вода утекла. Джефри, безусловно, был не первым и не последним страстным любовником, которые сознательно или нет оставляют беременных замужних женщин. «Я обрела равновесие — можно так сказать? — и стала преданной женой и любящей матерью, неважно, в какой последовательности». Доказательством ее верности стал второй ребенок, несомненно от

Дрю — «такие же темные волосы и темные глаза, вылитый портрет». Убывающий интерес ее мужа, очевидно, вновь зажегся с рождением дочери, которую он, не задумываясь, считал своей. Джек родился через три года в конце июня, значит, страсть Дрю Мак-Кинни вновь запылала в октябре. Поздняя осень оказалась удачной порой зачатия для леди.

Не знаю, почему я разозлился, слушая все это. Возможно, я помнил, что Вероника не выразила ни малейшего горя по поводу смерти сына своего мужа, а теперь едва сдерживала рыдания, узнав о гибели девушки, отцом которой был ее любовник. Оба теперь мертвы, эти дети разных отцов. И я не мог разобраться, кого из них сильнее любила Вероника — сына мужа или дочь Хэмильтона Джефри. Меня, кроме того, раздражало их совместное решение («Так мы решили, Хэм и я») скрыть от полиции, что Санни Мак-Кинни находилась в доме Джефри последние четыре дня.

— Почему она пошла к вам? — спросил я. — Она знала, что вы ее отец?

— Нет, нет. Мы, Вероника и я, решили, что лучше скрыть это от нее.

— Поэтому вы решили, что лучше скрыть и от полиции…

— Мы не могли позволить себе открыть всю подноготную, — сказал Джефри.

Я-то знал, что все это было двадцать четыре года назад.

— Вы видели, как они сейчас обращались с Вероникой, — сказал он. — Я уверен, они все еще считают ее каким-то образом причастной к преступлению. Если бы мы сказали, что Санни была в моем доме…

— Тогда и вы могли бы стать причастным, разве не так?

— Мы оба, — уточнил он, — Вероника и я.

— Я думал, Вероника не знала, что она была там.

— Не знала! — воскликнула Вероника. — До сегодняшнего вечера.

— Вы не позвонили, чтобы сказать ему, что она пропала?

— Нет.

— Его собственная дочь? Вы не сняли телефонную трубку…

— Говорю вам, нет!

Я обратился к Джефри:

— Имела ли обыкновение Санни приходить к вам домой, когда у нее были неприятности?

— Не часто, но иногда бывало. Она считала меня своим хорошим другом.

— Хорош друг. Она пряталась от этого паскуды убийцы…

— Молодой человек, мне не нравятся такие выражения, — сказал Джефри.

— Она сказала, почему пришла к вам?

— Она была напугана. Ей нужно было побыть где-нибудь

несколько дней, пока она решит, как поступить дальше.

— Она сказала, чего боялась?

— Да. Она считала, что кто-то может попытаться убить ее.

— Значит, вы знали это.

— Да.

— И не позвонили Веронике, чтобы сказать, что ваша дочь — у вас?

— Нет. Я чувствовал, что обману этим доверие Санни.

— Вам не приходило в голову, что Вероника может беспокоиться о ней?

— Приходило.

— Вам не приходило в голову, что Вероника может заявить в полицию об исчезновении дочери?

— И это тоже приходило.

— Но вы не позвонили ей?

— Не позвонил.

— Итак, она была на «М. К.» и не подозревала, что ее дочь в вашем доме, а вы были на расстоянии всего трех миль и не подозревали, что полиция разыскивает Санни.

— Все точно.

— Блум приходил к вам?

— Приходил.

— Где был «порше»?

— В гараже.

— Значит, он не видел его?

— Нет.

— Если Санни призналась вам, что боится…

— Призналась.

— …сказала, что кто-то может попытаться убить ее…

— Да.

— Почему вы не позвонили Блуму?

— Я считал, что со мной ей ничто не грозит.

— Вы чувствовали, что ей ничто не грозит, когда она ушла сегодня вечером?

— Меня не было, когда она уходила.

— Тогда откуда вы знаете, что она ушла в половине седьмого?

— Я не имею в виду, что меня вообще не было дома…

— А что вы имеете в виду?

— Я был на заднем дворе, с собаками. Я обслуживаю всяких животных, не только домашний скот. Мне приносят собак, кошек…

— Итак, вы были с собаками…

— Да. Зазвонил телефон — о, я не знаю — было, должно быть, без чего-то шесть. Видимо, она взяла трубку, потому что звонки прекратились. Затем я услышал, как «порше» выезжает из гаража. Пока я шел к воротам, она уже уехала.

— В половине седьмого.

— Да, около этого.

— Вы не знали, что она собирается уехать?

— Не знал.

— До этого она не говорила, что собирается куда-то пойти?

— Нет.

— Хорошо, что она рассказала вам?

— Только что она боится, что кто-то может попытаться убить ее.

— Она сказала кто?

— Тот, кто убил ее брата и мистера Берилла.

— Кто?

— Она не сказала.

— Не сказала или не знала?

— Она боялась сказать мне.

— Почему?

— Она чувствовала, что этим может поставить под угрозу мою жизнь.

— Она приходит к вам за помощью, рассказывает вам, что кто-то может…